Реальные истории, интимные истории, романтические истории, гламурные истории, прикольные истории. Мужчина и женщина. Все чаще и чаще на одной постели оказывается отец и дочь, брат и сестра, мать

Они встретились в Милане на показе мод, ювелир-миллионер Люк Монтичелли и модель Арабелла Лейбл. Однако вспыхнувшая между ними любовь оказалась слишком скоротечной: девушка узнала, что ее новый знакомый женат и имеет дочь, а мужчина уверен, что покорившая его душу красавица изменила ему с другим. Шесть лет спустя их судьбы вновь пересеклись.

Джентльмены чужих писем не читают Олег Горяйнов

Джентльмены чужих писем не читают? Еще и как читают, если эти джентльмены работают в разведке. А также забираются в чужие постели, прикармливают чужих террористов, заманивают носителей чужих секретов в «медовые ловушки». Идет Игра, в которой нет места морали и состраданию. Интересы Родины – превыше всего, а интересы корпорации под названием ГРУ – Главное разведуправление – еще выше. И жизнь в этом мире, превращенном в поле битвы между противоборствующими спецслужбами, была бы совсем невыносима, если бы не вмешательство неискоренимого «человеческого…

Дочь пирата Гэлен Фоули

Дарнус Сантьяго по праву считался лучшим из шпионов маленького средиземноморского королевства. Говорили, что этот человек, сочетавший в себе пламенную отвагу с ледяным хладнокровием, попросту не имеет слабостей. Однако так говорили те, кто не мог заглянуть в сердце Дариуса. В сердце, опаленное безумной страстью к юной принцессе Серафине - страстью, которая кажется безнадежной… но только поначалу. Ибо под маской принцессы, послушной родительской воле, скрывается пылкая дочь пирата, готовая бросить вызов всему миру - во имя счастья любить…

Учитесь быстро читать Олег Андреев

В книге рассказывается о том, как научиться быстро читать, глубже и полнее понимать прочитанное, разбираются причины медленного чтения и приемы освоения техники быстрого и эффективного чтения. Авторы приводят 10 бесед с упражнениями и контрольными заданиями, позволяющими самостоятельно или с помощью педагогов освоить метод быстрого чтения.

Дочь короля эльфов Лорд Дансени

Первый среди «предтеч Толкина» – Эдвард Планкетт, лорд Дансени. Писатель, которого современники считали попросту «интеллектуальным чудаком» – и которого без преувеличений можно назвать настоящим создателем классической фэнтези! Ибо именно под пером Дансени – впервые в XX в. – действительно ожил причудливый, странный и бесконечно увлекательный мир кельтской мифологии! Читайте Дансени – и вы поймете, как все начиналось!

Дочь священника Джордж Оруэлл

В тихом городке живет славная провинциальная барышня, дочь священника, не очень юная, но необычайно заботливая и преданная дочь, честная, скромная и смешная. И вот однажды... Искушенный читатель догадывается – идиллия будет разрушена. Конечно. Это же Оруэлл.

Не для взрослых. Время читать! Мариэтта Чудакова

Знаменитый историк литературы ХХ века, известный в мире знаток творчества Булгакова и автор его «Жизнеописания», а также автор увлекательнейшего детектива для подростков «Дела и ужасы Жени Осинкиной» рассказывает о книгах, которые во что бы то ни стало надо прочесть именно до 16 лет - ни в коем случае не позже! Потому что книги на этой Золотой Полке, собранной для вас Мариэттой Чудаковой, так хитро написаны, что если вы опоздаете и начнете читать их взрослыми - вы уже никогда не получите того удовольствия, которое в них заложено именно для вас -…

Дочь Голубых гор Морган Лливелин

Золотоволосая красавица Эпона – дочь вождя кельтов – могла подчинить себе ветер, гром небесный, диких животных. Но не в ее власти было противиться загадочному чужестранцу, воину-скифу, чей конь унес ее к далеким берегам Черного моря. Их страсть выковала узы более прочные, чем мечи кельтов, но верховный жрец племени преследует их в стране скифов. Никто не мог противостоять его могуществу. Судьба приводит Эпону назад, в родные горы, где ей суждено стать верховной жрицей.

Как читать книги С. Поварнин

Как мы обыкновенно читаем книги? Так, "как читается". Так, как подсказывают наше настроение, наши психические свойства, сложившиеся навыки, внешние обстоятельства. Кажется нам, что читаем не плохо. А между тем это, по большей части, ошибка.

Дочь обмана Виктория Холт

Ноэль Тримастон, дочь известной актрисы Дезире, выросла в атмосфере любви и счастья. Но внезапная и загадочная смерть матери полностью меняет жизнь девушки. Единственным утешением Ноэль становится ее возлюбленный Родерик Клеверхем. Таинственные события прошлого препятствуют соединению двух любящих сердец. На пути к счастью их ждут суровые испытания: потери близких и интриги недругов.

Была середина лета, на улице было жарко, но в машине Юры кодиционер поддерживал прохладу, и ехать было очень комфортно.

Тебя куда сейчас отвести? - Спросил Юра у своего приятеля Василия.

Домой, куда ж ещё.

А деньги при себе оставишь? Не боишься? Сорок штук зелени это всё таки не три рубля.

А чего мне боятся? - Ответил вопросом на вопрос Василий. Ему и в правду боятся было стыдно, рост под два метра, весом под сто, да ещё и в прошлом десантник. - Тем более завтра деньги будут нужны. Ну а то что останется положу в банк пока не найду машину.

Василий жил со своей дочкой, он был для неё и папой, и мамой и лучшей подругой. В этом году, в январе ей исполнилось 18 лет, и она собиралась поступать в мед. институт.

Он знал что дочка училась хорошо, и к поступлению серьёзно готовилась. Но всё же, в тайне от дочери, он решил подстраховать её. Нашёл через знакомого нужного ректора, поговорил с ним, и тот сказал что за 10 000 штук баксов он всё устроит. Таких денег небыло, и он решил продать свой джип. Он его купил когда на фирме дела шли хорошо, теперь, когда кризис их потрепал, на фирме таких свободных денег небыло. Раньше он легко взять нужную сумму, но не теперь. Поэтому продавая машину он решал финансовый вопрос с ректором, мог купить себе менее навороченную машину, и оставшиеся деньги опять запустить в бизнес, который уже начал подниматься и даже маленькое фин. вливание ему помогут. А дочке он собирался сказать что машину сменил только из-за проблем на фирме. В общем по его раскладу получалось «И волки сыты, и овцы целы.».

Они подъехали к дому.

Юр, пойдём у нас поужинаем. - Предложил Василий своему приятелю. - Настёна наверняка что-то вкусное сготовила.

Нет. - Отказался Юра. - Мне ещё за женой надо заехать, а она жуть как не любит когда я запаздываю.

Юра был не плохой парень, но полностью зависим от жены. Она была и добытчицей, и хозяйкой в доме. Он её слушался во всём, и даже побаивался. Уйти от неё он не мог, хотя иногда ему очень хотелось этого. Не мог потому что ему элементарно было некуда идти, и не на что жить.

Ну ладно тогда, до завтра. Спасибо что помог. А машину возьму обязательно обмоем, и жену с собой возьмёшь что б тебя не искала.

Хорошо, спасибо за приглашение. - Сказал Юра, и надавил на педаль акселератора.

Василий сделал шаг к дому, но остановился, взглянул на часы, время было пол шестого. И он подумал «На хрена мне нужны такие деньги дома? Банк работает до шести, положу-ка я их на счёт, машины всё равно нет на примете, на фирму всё равно перечислять со своего счёта надо будет. А для ректора тормозну червонец, что б за ним завтра в банк не заходить.». Банк располагался за углом, так что он уже через пять минут сдавал деньги и заполнял документы.

Выйдя из банка он отправился домой, через десять минут он стоя на пороге уже вдыхал запах ароматнейшего борща, который приготовила дочь к его приходу, и это его насторожило, борщ дочь готовила очень вкусно, но по особым поводам, так уж у них повелось.

Ммм... Как вкусно пахнет! Привет доча. - Он подошёл и поцеловал её в щёчку. - Мы кого-то ждём? Или это всё для нас любимых.

Привет папуль. Это всё для нас любимых - Успокоила его дочь.

Она незнала, но он и вправду переживал когда она готовила что-нибудь вкусненькое, он ожидал что под хороший стол она познакомит его со своим женихом. И тогда в скором времени съедет от него, а расставаться с ней ему не как не хотелось. Он понимал что это глупо, и старался себя подготовить к этому, но такой страх возвращался каждый раз когда из кухни пахло праздником.

Я в душ, а потом за стол. - Сказал он выходя из кухни.

Сначала он прошёл в свою комнату и закинул деньги за книжки стоявшие на полке, потом отправился в ванну, и встал под душ. «Если мы не кого не ждём, это уже хорошо... Но интересно что же она хочет попросить?...». Он вышел из душа, вытерся, одел трико и футболку, и направился на кухню где его ждал уже накрытый стол. На столе стояли сметана, очищенный зубчики чеснока, нарезанное сало, и аккуратно нарезанные ломтики чёрного хлеба. Он сел за стол. Дочка начала наливать борщ в тарелки, первую поставила ему, вторую себе и не сев за стол спросила:

Пап сто грамм будешь? Водку достать?

Это смотря что моя доча собирается попросить. - Сказал он с улыбкой, - А то ты уже взрослая и можешь такое запросить, что мне не то что сто грамм, и бутылка не поможет.

Она улыбнулась, села к нему поближе и глядя в глаза сказала:

Пап, я такая предсказуемая, да?

Давай лучше будем думать что это я такой догадливый. - Улыбнулся ей в ответ отец. - Говори, что ты хочешь.

Дочка улыбнулась шире словам отца. Потом сделала взгляд полный мольбы, от которого отец всегда таял и отказать ему ещё сложнее, сказала:

Пап, отпусти меня на недельку с Викой на их дачу.

Для этого ты слишком мало борща наварила, я ж за неделю без тебя с голоду помру. - Начал шутливо торговаться отец, что б дочка срезала хоть пару дней.

Пап, ну я серьёзно. - Не желала уступать ему дочь. И с улыбкой продолжала. - А ты позовёшь какую-нибудь мадам, она тебя и накормит, и напоит. А ночевать-то с ней тебе будет гораздо интересней чем со мной.

Закончила она с победной улыбкой, надеясь что она предоставила очень весомые аргументы.

Ладно. - Сказал отец, понимая что не пустить её будет глупо. Он знал Вику, знал её родителей. Вполне благополучная семья. Она и раньше к ним ездила, но только на выходные, а тут целая неделя. Ему стало грустно. - ну давай наливай мои боевые сто грамм.

Она соскочила с места, чмокнула его в щеку:

Спасибо пап! - И быстро подойдя холодильнику, достала пол бутылки водки, которую он пил уже с полгода, только по особым случаям.

Налила, потом сняла фартук в котором готовила, и села за стол. Только сейчас он заметил что под фартуком она была одета «На выход». Он выпил, закусил, и спросил:

Вы что, прям сегодня уезжаете? На-ночь глядя?

Не, поедём завтра с утра.

Он ещё раз внимательно посмотрел на дочь с головы до ног. На ней был топик, она одела его без лифчика и грудь очень чётко вырисовывалась через него, и коротенькая юбка, больше похожая на широкий пояс.

Ты знаешь как называется твой наряд? - Спросил он у дочки, и не дожидаясь её вариантов сам ответил. - Он называется «Призыв к насилию.».

Пап, брось, сейчас вся молодёжь так ходит, и не чего. - Капризно стала протестовать дочь.

Ну ты хоть лифчик одень, у тебя же серьёзная грудь, а не как у других только намёки.

Жарко, пап.

Он хотел ещё что-то добавить что б убедить дочь, но раздался звонок в дверь. «Наверное соседи», подумал он.

Я открою. - сказал он дочери и отправился к дверям.

Открыв дверь он тут же был сбит сильным ударом в лицо. Удар был профессиональный, так что он потерял сознание ещё до того как упал. Очнулся он связанный на полу в зале, рот ему залепили скотчем. Окинув взглядом зал, он увидел что трое в масках рыщут по стелажам, полкам и шкафам. Дочь его сидела на стуле посреди комнаты, прям перед ним, тоже связанная и с заклеенным скотчем ртом, из носа текла тонкая струйка крови, в глазах её был ужас и полное непонимание что происходит.

О! Очнулся! - Сказал самый щуплый из троих. - Бабки где?

Он подошёл и пнул Василия в живот. Тут же подошёл самый здоровый из трёх, присел, и начал говорить тихим голосом?

Я тебе сейчас открою рот, ты кричать не будешь? - Василий кивнул головой в знак согласия. Бугай отлепил часть скотча. - Где деньги?

Мужики, вы что-то попутали, здесь нет денег. - Василий не то что бы, во что бы то не стало не хотел отдавать им деньги, подвергая и свою и жизнь дочери опасности, у него просто вылетело из головы что дома есть деньги, они ведь ни когда не держали больших сумм, которые бы могли заинтересовать грабителей, в доме.

Этот щуплый рванулся к нему:

Дай его он у меня сейчас всё расскажет. - В руке его был нож, и он стал размахивать им перед лицом Василия.

Бугай остановил его, заклеял рот Василию, и спокойным голосом сказал:

Я знаю таких как он, ты его хоть на ремни порежь, а он будет молчать если сам не захочет говорить. Вот что б он захотел говорить, ты пообщайся с его дочкой, на предмет любит ли её, папа. - Сказав это он пошёл помогать третьему обыскивать шкафы. Щуплому эта идея так понравилась, он буквально подскочил к девчонке.

Ну девочка, сейчас мы с тобой поиграем в больницу, я доктор, ты моя помощница, а папа твой больной, ему надо вернуть память и ты мне в этом поможешь.

Он подошёл к ней встал со спины и положил свои руки ей на грудь, сжал их, она попыталась вывернуться из его рук, но он держал её крепко, она не стала дёргаться что б небыло больно. А он начал говорить дрожащим, видимо от возбуждения, голосом:

Хорошие у тебя сиськи, - он переменал их руками. - Наверное только твои сверстники, прыщавые подростки их лапали, и они незнали что такое руки настоящего опытного мужчины... Я тебе сейчас покажу как их ласкает настоящий мужик.

Он взял нож, перерезал лямки топика, и разрезал его с одного боку, потом резким движением сорвал его с неё. Было видно что он занимается этим с огромным удовольствием, и его уже не волнует что они пришли сюда совсем за другим. Он грубо схватил её за грудь и стал сильно мять, щипать за соски, и всё это делать что б это видел её отец, беспомощно лежащий на полу. Василий видел глаза своей дочери, они были полны ужаса, и кричали о помощи. А она посмотрев на отца увидела только его остекленевший, ни чего не выражающий взгляд. Ему было не наплевать что делают с его дочерью, и что сделают сними потом. Он лихорадочно пытался сообразить что от них хотят, и про какие деньги говорят. Может отдать им машину? Черт! Я же продал машину! И часть денег в доме, он начал громко мычать. Бугай остановил щуплого, подошёл к Вассилию, присел, отклеял скотч:

Ну? Память вернулась? - сказал он всё так же тихо спокойно.

Деньги в комнате налево. Вторая с верху книжная полка, за книгами деньги.

Бугай повернулся к третьему-крепышу:

Иди проверь...

Тот ни слова не говоря пошёл. Щуплый стоял и продолжал мять грудь Насти, но уже не так больно, мял и приговаривал:

Видишь какие у тебя волшебные сиськи, стоило их помять немного и они начали исполнять желания.

Вернулся крепыш и протянул деньги бугаю.

Где остальные?

Я их в банк положил. Оставьте дочь в покое.

Ответ не верный... Хочешь малым откупиться... - Сказал он утверждающи и опять заклеял рот Василию. Повернулся к щуплому и сказал. - Доктор продолжайте, у вас хорошо получается. А мы пойдём ту комнату пошмонаем. Потом вернёмся и если ты неодумаешься, мы твою дочурку по кругу пустим.

Даже из под маски было видно как заблестели глаза щуплого. Он прижал Настю за грудь к себе, дрожащим и возбуждённым голосом спросил:

Девочка моя, ты чувствуешь как мой хуй упирается в тебя? Я знаю тебе это нравится...

Василий начал опять громко мычать, пытаясь привлечь их внимание, что б прекратить это всё, если им нужны деньги то он их достанет, даже если ему придётся сейчас ограбить банк в который он их положил. Его приводила в ужас, мысль о том что его девочка терпит издевательства, и может быть изнасилована из-за каких-то денег, которых сейчас нет в доме. Но не кто на его мычание не обращал внимание, считая что он ещё не созрел что б отдать всё. И щуплый продолжал:

Но сейчас ты чувствуешь только его прикосновение, а когда ты почувствуешь его внутри себя, тебе понравиться это ещё больше...

Руки его блуждали по всему её телу, он упивался своей властью аж до дрожи. И он продолжал говорить стараясь как можно сильней смешать девчонку с грязью:

Тебя наверное уже пол двора пацанов переебало? Вон у тебя какие разработанные дойки... Сейчас ещё на твою пиздёнку глянем, хорошо ли её пацаны разработали... Хотя что я говорю, они же и ебать как следует не умеют, вот мы тебя выебем так, что ты потом любой шлюхе фору дашь в части поебаться...

Он взял нож и стал разрезать её юбку, за тем трусики. Она сидела безучастно и смотрела в пол. Отец тоже перестал мычать и двигаться. А щуплый продолжал:

Я смотрю у тебя небритая пиздёнка? Мне такие нравятся... - Он запустил ей руку между ног, и она рефлекторно сжала ноги, но остановить его руку не могла...

Она почувствовала как он своими холодными пальцами капошится у ней в промежности, было неприятно и мерзко, но она молчала, слёзы текли сами собой из её глаз. Как-то раз отец ей давал совет на случай если вдруг попадёт в ситуацию где её могут изнасиловать, «Надо расслабится, - говорил он, - Удовольствия конечно не получишь, это только шутят по этому поводу, но вот лишних травм это поможет избежать». Знать одно, а использовать знание это другое. Как она не старалась, расслабится не получалось. Она сидела голой, связанной, да ещё и рядом был отец, ей было невыносимо думать что сейчас в его присутствии её будут насиловать. А щуплый продолжал её лапать и приговаривать:

Умная девочка, не дергаешься... А в попку тебя уже ебали? Если нет то ни чего, сегодня мы тебя всюду выебем... Но только не в рот, а то укусишь ещё... - Он рассмеялся своей шутке, мерзким смехом.

Сейчас я положу тебя на диванчик, а ты будь добра, сама ножки раздвинь, а то если я тебе их раздвину, тебе будет очень больно... - Он собирался взять её и уложить на диван, но тут вошли бугай с крепышом.

Отнесите их в ванну. - Скомандовал бугай.

Крепыш взял Василия подмышки и волоком потащил в ванну.

Эх, как жаль что нас прервали, ты не узнала лучшего секса в мире. - Посетовал щуплый, но спорить с бугаём не стал. Поднял Настю на-руки и отнёс в ванну, положил её на пол, рядом с отцом. Как только дверь за ним закрылась, Василий поднялся на-ноги, в темноте на ощупь, он нашёл в ящике старую бритву, вспомнив все свои навыки десантника из разветроты, он разделался легко со своими путами, потом разрезал верёвки на руках и ногах дочери, освободил рот от скотча.

Сиди тихонько, я сейчас вернусь. - Сказал он ей шёпотом на ушко.

Она крепко обхватила его за шею:

Папа, не уходи, я боюсь.

Он погладил её по волосам:

Доча, верь мне всё будет хорошо. Ты же мне веришь.

Да, пап, верю. - Сказала она и ослабила объятья.

Он поднялся, подошёл к двери и прислушался. Все трое были в зале, они о чём-то спорили и кому-то звонили. Он выскользнул из ванны, и бесшумно подошёл к двери в зал. Понять кто и где стоит, было не возможно. Поэтому но решил действовать по обстоятельствам. Резко войдя в зал, он сразу отметил для себя кто где стоит. Его неожиданное появление застало их в расплох, и они на мгновенье растерялись. Этого хватило что б он в один прыжок оказался возле бугая, и одним ударом свернул ему челюсть, тот рухнул как подкошенный. Василий тут же развернулся к крепышу, у того в руке была монтировка и он уже занёс её для того что б ударить Василия по голове. В момент удара, Василий сделал шаг назад и отклонился влево, удар шёл мимо, он левой рукой перехватил правую руку крепыша в которой была монтировка, слегка потянул её по направлению удара, а когда крепыш вышел из равновесия, он правой рукой с раскрытой ладонью остановил его под подбородок, и слегка толкнул назад.

От этого ноги крепыша подлетели над головой и он приземлился на затылок. Мельком взглянув на него Василий понял что ему сейчас не подняться. Он направился к щуплому, у того был в руке нож, но он всё равно пятился, пятился до тех пор, пока не упёрся в угол. Василию хотелось разорвать эту гниду, размазать его по стенке, сделать с ним то, что он ещё и сам не знал чего. На глаза попалась бутылка коньяка, он взял её.

Сейчас, отморозок, я засуну тебе эту бутылку в жопу, и отрежу тебе все твои причендалы, так что бутылка в жопе окажется самым ярким твоим впечатлением на всю твою оставшуюся никчёмную жизнь. - Он сделал ещё один шаг в его направлении.

У щуплого руки повисли как плети, нож выпал, ноги дрожали и подкашивались, в глазах был страх, даже через маску было видно как трясётся его подбородок мешая произнести и так невнятное «Не надо, прошу... Простите...». На его брюках между ног сначала появилось мокрое пятно, потом струйкой полилась под-ноги моча, в неё же он и упал на колени, продолжая умолять о пощаде. «Бля, ещё и обосался», гнев Василия сменился на презрение и омерзение от вида этого недочеловека.

Ладно, не трону, если всё то что я скажу будешь делать быстро.

Да, да, да - заикаясь закивал щуплый.

Возьми и свяжи своих подельников. - Сказал, и кивком указал на кипу галстуков, которые они же и выкинули из шкафа когда искали деньги, всё равно он ими давно не пользовался.

Щуплый бросился исполнять то что ему сказали. Когда он связал запястья подельников, Василий проверил крепость узлов, подтянул их для надёжности, за тем проверил у них пульс, уж больно тихо они лежали, «Живы» подумал он с облегчением. Потом бросил тяжёлый взгляд на щуплого и сказал:

Теперь снимай штаны...

Не надо... Вы же обещали... - Щуплый в страхе стал пятица назад.

Обещал, не трону... Снимешь штаны, кинешь их на ту лужу, что ты под себя наделал. Хоть немного впитается...

Щуплый лихорадочно начал стаскивать с себя штаны, сняв бросил их на лужу.

Теперь ложись мордой в них, и заведи руки за-спину...

Щуплый хотел попросить что его не заставляли так делать, но по взгляду Василия он понял что этого не избежать. Покорно лёг, уткнулся в свои ещё не успевшие промокнуть штаны лицом, и завёл руки за-спину. Василий сделал из одного из галстуков узел-петлю, накинул её на запястья щуплого, и одним рывком затянул его, затянул так, что было легче перерезать этот узел, чем развязать.

За тем он сделал ещё два таких узла, и стянул ими локти тех двоих, подтащил крепыша к бугаю и положив их спина к спине связал их руки вместе, на всякий случай. Подошёл к щуплому, взял хрустальный бокал, поставил его ему на голову, и сказал:

Если этот бокал упадёт, то я с тобой сделаю то, что обещал.

Щуплый замер, он даже пошевелится побоялся что б показать что он всё понял. Василий направился в ванну к дочке. Он зажёг свет, и открыл дверь. Дочка при этом вздрогнула, она сидела в углу прижав колени руками к груди, на ней по прежнему ни чего небыло. После того как отец вышел к бандитам, у неё хватило сил и смелости только что б забиться в угол. Увидев отца в дверях она протянула к нему руки. Он подошёл к ней со словами:

Доча, всё в порядке, всё позади, боятся нечего.

Она ни чего не говорила, только всхлиповала и молча тянула к нему руки. Он наклонился к ней что б прикосновением успокоить, а она руками обвила его шею, и прижалась к нему со всей силы, тело её дрожало.

Доча, поднимайся, ты простынешь. - Пытался он направить её мысли по дальше от случившегося.

Но она молчала, и ни чуть не ослабила своих объятий. Тогда он поднял её на руки, и понёс её в её комнату. Там он попытался положить её на кровать. Но она ещё крепче прижалась к нему и тихим голосом попросила:

Пап, не отпускай меня, подержи ещё хоть немножко.

Спорить с дочкой было неуместно, он развернулся и сел на край её кровати, усадив её себе на колени. Она обвивала руками его шею, голова её лежала у него на плече. Он одной рукой поддерживал её за талию, другой поглаживал её коленку и приговаривал:

Доча, был страшный сон, он кончился, и его можно забыть...

Она как будто его не слышала, всё так же неподвижно сидела у него на коленях и обнимала его. Но всхлиповала уже реже. Потом начала говорить:

Пап, ты знаешь, я не девочка, я давно не девочка. Но когда я представила, что меня сейчас будут насиловать, мне стало страшно и стыдно. Стыдно потому что они собирались делать это при тебе.

То что страшно, это правильно, здесь нет ни чего зазорного. А вот стыдится этого не надо, кто бы этому свидетелем небыл.

Она на минуту отклонила голову что б взглянуть в глаза отцу вопрошающим и не понимающим взглядом, как только он начал отвечать, она снова положила голову ему на плечо.

Я тебе объясню. Вот допустим они бы хотели что-то узнать у тебя, и для этого у тебя на глазах изнасиловали бы меня. Меня бы это жутко возмутило, но мне не было бы стыдно перед тобой. Ведь ни ты ни я не могли бы этого предотвратить. Ты же потом бы не показывала на меня пальцем и не смеялась надо мной. А?

Она опять отклонила голову что б посмотреть отцу в глаза. Сначала её взгляд был испытывающий, потом видимо до неё дошло что отец привёл ну совсем уж не сбыточный пример, глаза её повеселели, она даже смогла усмехнуться сквозь слёзы которые ещё выступали с глаз, и сказала по детски капризным голосом:

Папка, какой ты дурак! Не мог что-нибудь поумней придумать?

Время небыло. - Отшутился отец, радуясь тому что дочь приходит в себя.

Она опять положила голову ему на плечо, прижалась к нему крепче и спросила:

Пап, а если б ты знал что я уже не девочка, ты бы меньше за меня волновался?

Глупенькая, по твоему получается что если женщина рожала, так ей вообще насильники не страшны? Девочка ты, или была бы трижды мамой, я бы переживал одинаково. Но девочку трудней вернуть к нормальной жизни, объяснить что не все мужчины в мире ублюдки и насильники.

Пап, а если б они всё таки изнасиловали меня?

Я бы всё равно поймал тот момент когда бы с мог расправиться с ними. Но тогда бы я уже не сдал их полиции, как собираюсь сделать сейчас, а убил бы их. Даже зная что ты не девочка.

Пап, я тебя люблю. Не надо ни кого убивать. - Она опять сильней прижалась к нему.

Какое-то время они сидели не подвижно и молчали. Потом она заговорила:

Наверное надо привести себя и всё в порядок. Мне не хочется уходить от тебя, у тебя на руках так уютно и спокойно. Но если я сама сейчас не встану, то ты ж всё равно меня об этом попросишь...

Попрошу. - С улыбкой согласился отец.

Она встала с его колен, и не одеваясь подошла к зеркалу. Зеркало было во весь рост, она осмотрела себя с ног до головы. Отец продолжал сидеть на её койке, и смотреть на то что делает его дочь. Его почему-то совсем не волновало то, что она при нём стоит перед зеркалом совершенно голой. Осмотрев тело, она остановилась на лице, повернула его в одну сторону, потом в другую, пригляделась к глазам, потрогала пальцами раскрасневший нос...

Потом взяла со стула халат, накинула его, запахнула, и повернулась к отцу.

Пап, наверное мне с таким носом и такими глазами лучше сегодня на дискотеку не ходить. Я останусь с тобой.

У тебя самые лучшие в мире глаза и самый чудесный носик. - Подойдя к дочке с улыбкой сказал отец. - И пойти с ними ты можешь куда угодно. Но наверное сегодня тебе придётся остаться, мы ж с тобой ещё этих хулиганов должны полиции сдать.

А может скажем им адрес и пускай они сами в полицию идут?

Он радовался тому что дочка начала шутить, значит почти совсем оправилась.

Я им не доверяю, они вон какие прыткие. - Поддержал он шутку дочери. - Сейчас позвоню пусть приедут и заберут их.

Хорошо пап, можно я чуток полежу? А то у меня какая-то слабость. - Сказала Настя укладываясь в кровать.

Он подошёл к ней, погладил по волосам, поцеловал в лоб и тихим голосом сказал:

Конечно полежи, я постараюсь не шуметь.

Василий вышел из комнаты дочки, и закрыл за собой дверь.

Вошёл в зал, там была почти та же обстановка. Только бугай и крепыш лишь слега изменили позу в которой он их оставил. Он взял телефон и вызвал полицию. Приехали они через три минуты. Дежурным следователем оказался его давний армейский друг Константин Петрович Лыков. Который с порога обратился к Василию:

Здорова Вась! - И протянул руку для пожатия. - Только не говори что на тебя напали бандиты...

Здорова Кость. - Сказал Василий пожимая протянутую руку. - Сразу видно сыщик. С ходу угадал.

Ага, - с иронией начал Костя, - теперь ты мне ещё скажи что они на тебя напали и все живы остались.

Опять угадал. - С улыбкой сказал Василий.

Ты меня удивил дважды, а это не каждому удаётся в последнее время. Ну пойдём посмотрим на потерпевших. - Сказал Костя ступая следом за Василием.

Войдя в зал Костя присвистнул:

Ого, да тебя хулиганы посетили, смотри какой бардак они тебе здесь устроили. Так кто тут у нас? - Он начал стаскивать маски с их голов. Стянув маску с крепыша он сказал. - Ба, знакомые всё лица! Стас, месяца же не прошло как ты откинулся... Видно на зоне тебе лучше, я позабочусь мы вернём туда тебя.

Сдернул маску с Бугая:

Этот видимо гастролёр, и по памяти кажется в розыске. Ну а тут кто? - Он подошёл к тощему и сдёрнул маску. - О, Гришка! Ты ж хулиган и распездяй, на серьёзные дела потянуло? Ты ещё на зону не попал, а вон уже в параше мордой лежишь... Ты хоть представляешь что с тобой на зоне будет? Ладно, пакуйте! - Отдал он приказ.

Они с Василием отошли в сторонку, и Костя уже без бохвальства спросил:

Настя дома была? Она в порядке?

Тут понимаешь какая штука...

И Василий рассказал Косте как всё это было. Костя выслушал, потом сказал:

Поражаюсь твоей выдержки. Я бы их убил.

Потом мне сидеть, пусть даже не много. А она одна будет?

Ну да, ну да... - Согласился с ним Костя. - Настёна даст показания или я их пущу только как разбой?

Не знаю, надо будет у неё спросить, она прилегла и видимо уснула.

Дам показания. Здрасьте дядь Кость. - В дверях стояла Настя. - Я чуть уснула и не слышала как вы вошли.

Привет Настён. - Поздоровался Костя. - Настён, а не передумаешь? Ведь кроме показаний на бумагу тебе придётся их повторить и в суде. Не закомлексуешь?

Не беспокойтесь дядь Кость, - она подошла и обняла отца, улыбнулась и продолжила, - папа мне всё разъяснил так, что ни каких комплексов у меня не будет.

Ну вот и отлично, закроем по полной программе. - Тоже с улыбкой, заключил Костя. И уже серьёзно обратился к Василию. - У тебя есть подозрения кто мог дать наводку?

Думаю есть. Это Юрка Воронин.

Юрка Воронин?

Да, он меня с деньгами домой подвозил. Проверь их сотки, если там будет его номер, значит точно он.

Проверим. Хотя не хотелось бы что б был он, всё таки с детства друг друга знаем, не плохой он мужичок...

В ответ Василий только пожал плечами.

Ладно, сейчас отдыхайте, а все формальности отложим на завтра.

Костя пожал руку Василию, попрощался с Настей и ушёл.

Мы с тобой так и не до-ужинали. - Сказал с улыбкой Василий дочке. - Давай подогреем борщ, я кушать ужасно хочу.

Я вылью этот борщ и приготовлю другой. Пап, перекуси яичницей с колбасой, я тебе сейчас её приготовлю.

Я не против яичницы, только объясни в чём дело?

Я брезгую, вдруг они сюда заходили и плюнули в борщ? Да и вообще пока генеральную уборку не сделаю, ко всему будет мерзко прикасаться после них...

Возможно ты права... Тогда предлагаю поехать в ресторан. Время хоть и позднее, но я знаю парочку которые работают в это время.

Ехать с таким носом и такими глазами?

Брось, все будут думать что у меня такая молодая и красивая спутница, и будут мне завидовать. А я буду гордиться тобой. - Весело сказал отец.

Идея быть спутницей отца, пусть и не настоящей, очень понравилась Насте. И она больше не споря, и не задавая вопросов побежала одеваться. Он тоже пошёл и переоделся для ресторана. Они вышли, поймали такси, и уже через пять минут были на месте. Вышли из такси, и пошли к ресторану.

Пап, обними меня за талию, как обычно ходят со своими подругами. - Попросила Настя весёлым голосом.

Хорошо, - ответил отец обнимая её за талию, - только завтра ты меня познакомишь с тем молодцем который из моей девочки сделал женщину.

Не выйдет, - всё так же весело сказала Настя, - мы с ним давно расстались, у меня сейчас другой.

Ну тогда с этим другим. - Продолжал настаивать отец.

Хорошо, пап, если конечно не решу к утру и с ним расстаться...

Их диалог перевала музыка ресторана. Что было дальше, это уже другая история.

Буду благодарен за любой отклик. Пишите мне на адрес [email protected] или в агент по тому же адресу. Спасибо.

Малышка Кэсси всегда знала, что мама ее не любит. «Я не хотела тебя рожать. Ты мне всю жизнь загубила. Ты, ты все испортила» – эти слова матери преследовали девочку с самого раннего возраста. Изо дня в день мать не уставала повторять дочери, что в этой семье она лишняя, что она никому не нужна.Нежеланный ребенок, нелюбимая дочь, вызывающая только отвращение… Кэсси некому было пожаловаться, не на кого положиться. Только крестный отец казался девочке очень добрым и заботливым. Она называла его дядя Билл, хотя он и не был ее дядей. Взрослый друг всегда…

Все рассказы о коменданстве в Бугульме Ярослав Гашек

Беру на себя смелость разместить одним файлом несколько рассказов Гашека о его пребывании в роли коменданта города Бугульмы, в Удмуртии на Урале. А то по-отдельности рассказы из этого цикла, типа "Крестного хода", встречающиеся здесь, без предшествующих - практически бессмысленны... пусть будут, конечно, но не понятны. Просьба модераторов снизойти - может, и нарушены какие правила, но не вижу другого способа поместить здесь полный цикл о Бугульме... Позаимствовано из «Собрания сочинений" Я.Гашека (не помню года, не помню 5-и - или 6-ти - томник,…

Все рассказы про Ирокезовых Владимир Перемолотов

Я всегда любил Историю, но меня раздражало то, что у нас она колебалась в соответствии с необходимостью данного исторического момента. ТОГДА она колебалась вместе с линий партии, ТЕПЕРЬ - в соответствии с установками Президента. Из-за этой нестабильности мне было жалко и себя, и историков, (как это можно изучать нечто, что вместо того что бы спокойно лежать, ползает у тебя под микроскопом?) однако потом я понял, что наша История - это История живая. Если у НИХ что произошло, то уж произошло, а у НАС уже происшедшее, вполне может быть переосмыслено.…

Мой настоящий отец Дидье Ковелер

Семилетний Дидье уже приготовился хоронить больного отца, но свершилось чудо, и отец не умер. Надо сказать, чудеса преследовали его всю жизнь: в детстве он чудом прокормил семью, в юности чудом не стал убийцей, чудом не погиб на войне, а после нее чудом избежал расстрела. Он дожил до девяноста лет и даже после смерти не перестал творить чудеса. Похоронив отца по-настоящему, сын решил написать книгу, все вспомнить, все рассказать и во всем признаться. Это книга о чуде, об обмане, о любви. Это книга о его отце. Дидье ван Ковеларт - знаменитый французский…

Белый и чёрный (Рассказы) Леонид Сергеев

В новой книге писателя - рассказы о животных. Одни из них весёлые, в них радость от общения с живыми существами. Другие - грустные, потому что речь идёт о людях, которые обращаются с животными жестоко. Но все рассказы объединяет тревога автора за судьбу «братьев наших меньших». СОДЕРЖАНИЕ: Буран, Полкан и другие Трава у нашего дома У лесника Серый Плутик Анчар Сказка для Алёнки Белый и Чёрный Рыжик Мои друзья ежата Зверинец в моей квартире

Рассказы Эми Хемпель

Эми Хемпель родилась в Чикаго, штат Иллинойс. Она была одной из первых учениц Гордона Лиша, под началом которого выпустила несколько своих ранних рассказов. Лиш был настолько впечатлен ее талантом, что помог ей опубликовать ее первый сборник рассказов, «Основания для жизни» (1985), куда вошел "Кладбище, где погребен Ал Джолсон", ее самый первый рассказ. Впервые опубликованный в TriQuarterly в 1983 году, "Кладбище, где погребен Ал Джолсон" - один из самых широкоизвестных рассказов последней четверти двадцатого века. Хемпель выпустила еще три сборника: «У…

Маленькие рассказы о большой судьбе Юрий Нагибин

Настоящая книга объединяет все рассказы Ю. Нагибина о любимце века, первом космонавте мира Юрии Гагарине, написанные в разное время. Писатель использует личные впечатления от встреч с Ю. Гагариным, воспоминания родных и близких космонавту людей, его звездных братьев, придавая подлинным фактам жизни героя свободную беллетристическую форму.

Рассказы Рафаэль Лафферти

Сборник рассказов Рафаэль Лафферти

«Неописуемое» творчество Лафферти не поддается рациональному анализу. Но с тем, что без этого автора современная фантастика заметно поблекла бы, сегодня согласны все. Рассказы Лафферти только маскируются под "простые и легкочитаемые истории" - в них всегда полно вторых планов и скрытых смыслов. В причудливой вселенной Лафферти все не так, как в нашем мире. Потому что Лафферти - фантазер в душе, а не холодный ремесленник, пишущий фантастику. А еще он - заразительный юморист, хотя и не сказать, что светлый и легкий. И изощренный мифотворец. И глубокий,…

Сборник рассказов Р. Лафферти

Том 11. По Руси. Рассказы 1912-1917 Undefined Undefined

В одиннадцатый том вошло двадцать девять произведений, написанных М. Горьким в 1912–1917 годах и объединённых им в 1923 году в художественный цикл под названием «По Руси». Цикл в полном составе включался во все собрания сочинений М. Горького, выходившие после Октябрьской революции. Все рассказы редактировались автором при подготовке собрания сочинений в издании «Книга» 1923–1927 годов. http://ruslit.traumlibrary.net

Орхидея, королева Сингапура Людмила Леонидова

Накануне финала международного конкурса красоты внезапно исчезает главная претендентка на титул «Мисс Азия». «Ушла из номера и не вернулась…» Москвичка Катя Власова становится жертвой коварства и зависти собственной подруги, которая, пытаясь избавиться от конкурентки, организует ее похищение. Не ведая всей правды, напуганная, сломленная Катя дает увезти себя в Германию. И здесь ее ожидает новое более сильное потрясение. Она узнает, что ее настоящая мать - владелица модного издания для женщин, а отец - процветающий сингапурский бизнесмен.…

Гульчатай, закрой личико! Ирина Боброва

Не прекращаются всеиномирские страсти! Зацелованная насмерть лягушка никак не хочет превращаться в царевну. Тентогль, единственный на все Иномирье элодей, похитил дочь короля Полухайкина, а Бенедикт влюбился, да так, что окаменел от одного взгляда на прекрасную незнакомку. И все бы обошлось, если бы на сцену не вышел папа Тентогля – отшельник Аминат, а мать злодея – старая склочная ведьма Гризелла не сменила прическу. Сам отшельник стал министром путей сообщения, а его башня перестала бегать, предлагая невиданное могущество каждому, кто рискнет…

В этой книге впервые собраны под одной крышей все рассказы и повести о приключениях известного любителям фантастики инспектора Бел Амора (фирменного героя Бориса Штерна), вечно попадающего в разные вероятные и невероятные, веселые и невеселые космические переделки. В 1994 году на Европейском конгрессе любителей фантастики Бел Амору (в лице Бориса Штерна) было присуждено звание "ЛУЧШИЙ ФАНТАСТ ЕВРОПЫ-94". До него из Восточной Европы этого звания удостаивались только Станислав Лем и братья Стругацкие. Известные читателю произведения значительно…

Меня зовут Анжелика, и то, о чём я хочу вам рассказать, случилось со мной, когда мне едва исполнилось пятнадцать лет.

Мой отец всегда мне казался особенным. Самым нежным, самым добрым, самым ласковым. Словом самым - самым. До лет двенадцати, тринадцати я обожала его как дочь отца. Но потом, после того, как у меня началась менструация, стала расти грудь, я... Я поняла, что я теперь обожаю его не как отца, вернее не только как отца...

Так уж сложилось, что свою мать мы видели редко. Наталья Сергеевна постоянно находилась то в деловых командировках, то на совещаниях, то на бизнес ланчах. Если мама и проводила день, максимум два в семейном кругу, то почти всё это время она не выпускала из рук телефонной трубки, и её присутствие, было скорее визуальным. Её фирма торгующая недвижимостью приносила солидный доход, и как у самой настоящей бизнес-леди, у мамы весь день был расписан по минутам. Только семье отводилось к сожалению, не больше вышеозначенной единицы времени в день.

Отец же был её полной противоположностью. Он тоже работал, консультантом по вопросам безопасности в большом торговом комплексе. Зарабатывал он прилично, но заработок его конечно ни в какое сравнение с доходами жены не шёл. Да и не в этом счастье, говорил он всегда. Так что мы с Иришкой, моей младшей сестрой, были полностью на попечительства отца, отменно справлявшегося со своими обязанностями. Ещё в пять лет благодаря отцу я пошла в школу современных танцев, училась на "отлично", не испытывала недостатка в родительской ласке. Я взрослела, и понемногу начала исполнять все обязанности своей матери - жены своего отца. Я стирала его бельё, готовила обеды, помогала с Иришкой. По утрам завязывала отцу галстук, и чмокнув в щёчку, желала удачи... Делая всё, это я начала чувствовать себя не только его дочерью. И смотрела я теперь на него не только как на отца.

Теперь, в свои пятнадцать, я выглядела сногсшибательно. Длинные волосы, безупречная гибкая фигура (занятия танцами не проходили даром), симпатичное весёлое личико. От поклонников не было отбоя, но вопреки всех ожиданий, парнем я обзаводиться не спешила. Если из моих поклонников кто и вызывал во мне симпатию, то это была лишь симпатия. А что такое симпатия по сравнению с диким чувством любви и обожания, которые я испытывала к единственному для меня мужчине - своему отцу. И он поистине был достоин этого дикого обожания. На вид ему совсем нельзя было дать его тридцать шесть. Выглядел оно значительно моложе. Высокий рост, длинные мускулистые ноги, сильные руки. Я часто представляла, как эти руки скользят по моему телу, трогают мою грудь, сжимают пальцами затвердевшие соски...

По утрам я всё также провожала отца, вот только характер провожания изменился. Обхватив его шею руками, я прижималась к нему всем телом, чувствуя возбуждение, нежно касалась губами его подбородка или шеи. Когда я разжимала объятия, и отец уходил, я чувствовала, что моя киска уже возбудилась. Зайдя в ванную, где стоял возбуждающий запах ЕГО лосьона после бритья, я доводила себя до исступления, играя со своей промежностью и лаская грудь. В эти минуты я забывала, что это мой отец, это был ОН, берущий меня в моём воображении в постели, в ванной, на полу....

И наконец в один из дней, увидев своего отца обнажённым в щель приоткрытой двери, я поняла, что не могу больше терпеть, и я решилась... Решилась соблазнить своего отца. Сильно облегчал задачу отъезд матери на двадцать дней в очередную командировку. Обольщение началось.

Отец в тот день приехал как всегда, около шести вечера. Я предстала перед ним в прозрачном топике и коротенькой юбочке, одев под неё почти ничего не скрывающие трусики. Накрывая на стол, я крутилась и так и эдак, но на отца это не произвело большого впечатления. Я и до этого ходила в доме ничуть его не стесняясь, ещё и не в таком. Поужинав отец как обычно принял душ, позанимался с Иришкой, и сел на диван возле телевизора.

Подсев, я тесно прижалась к нему.
- Обними меня, пап! - Капризно надула губки я. - Ты так давно этого не делал! Неужели ты не любишь свою Анж?
Ничего не сказав, отец обнял меня за плечо и чмокнул в макушку.
- Я тебя люблю. - Тихо шепнул он.

Я почувствовала, как я начинаю медленно возбуждаться, чувствуя близость такого прекрасного и желанного тела. Прижавшись ещё плотнее, я закинула одну ногу на его. Первые волны наслаждения прокатились по телу, будоража всё моё существо. О боги, как я хочу его! Пронеслась в моей голове дикая мысль. Но отец сидел как ни в чём не бывало, ничего не чувствуя, или не подавая вида, что чувствует. Согнув ногу, лежащую на его коленях, я как бы невзначай провела ей по члену. Там было всё спокойно. Но легче от этого мне ничуть не стало, обхватив его руку своей, я незаметно сместила её на свою грудь, от этого прикосновения в трусиках у меня всё намокло. Не зная чем бы это кончилось, если бы не зазвонил телефон. Разомкнув мои объятия, отец встал и прошёл к телефону, а я не в силах более сдерживать себя метнулась в ванную и, лаская свою грудь и киску двумя пальчиками, испытала сильный оргазм, а за ним ещё один.

Когда я легла в постель, в своей комнате, с тихо посапывающей рядом Иришкой, я поняла, что не усну. В мыслях я видела своего отца, раздевающегося, ложащегося в свою огромную постель... И он там совершенно один. Возбуждение не давало заснуть, и я лишь словно проваливалась в чёрный омут на какие-то полчаса, чтобы затем снова провести час в диких муках, которые создавало требующее любви тело.

В третьем часу ночи я сдалась. Поднявшись с кровати, я тихо пробралась в комнату к отцу. Отец спал, лёжа на спине, я буквально кожей чувствовала его спокойное мерное дыхание. Тонкое одеяло было откинуто в сторону, и моему взору предстало его красивое мужественное тело, почти обнажённое, если не считать плавок. Дрожа от возбуждения я медленно подошла к кровати и осторожно села на её край. На мне как и на отце были лишь тоненькие трусики, и я почувствовала нежной кожей возбуждающую прохладу простыни. Замерев на миг, чтобы успокоить бешенно колотящееся сердце, я протянула руку и осторожно коснулась бедра папы, никакой реакции, всё то же мерное дыхание. Моя ладошка уже увереннее заскользила вперёд и осторожно дотронулась до его члена. Отец что-то простонал, дрогнул всем телом, но так и не проснулся. Полностью перебравшись на кровать, я медленно спустила его плавки, и моему взору открылся его пенис, немного приподнявшийся от притока крови.

Осторожно, так чтобы не разбудить отца, я взяла его член и медленно начала массировать. Он оживлялся прямо на глазах, поднимаясь и увеличиваясь в размерах. Вновь дикое возбуждение охватило меня, я осторожно подалась вперёд и взяла его пенис в рот. Новые ощущения захватили меня, заставляя тихо постанывать от удовольствия. Я делала минет тихо, осторожно, стараясь не разбудить папу, массировала его яички одной рукой, а другой возбуждала себя. Отец стонал во сне, мелко дрожал и что-то вскрикивал, видимо ему снился в это время эротический сон, я понимала, что он может проснутся в любой момент, но остановится не могла, да и не хотела. То и дело моё тело сотрясали оргазмы, идущие волнами один за другим, и пока кончил моей отец, стрельнув спермой мне прямо в горло, я кончила наверное около десяти раз. Измученная, но счастливая я отправилась к себе и провалилась в глубокий, крепкий сон.

Следующим днём, в субботу отец встал позже обычного, я встретила его на кухне в коротеньком красном халатике, под который вообще ничего не одела. Кушая свою любимую манную кашу, отец всё время поглядывал на меня какими-то странными глазами.
- Слушай, Анж, - Наконец решился он, - тебе не снилось этой ночью, хм, ну ээ... Странных снов?
- Нет, папочка. - Сделав невинные глазки ответила я, - А тебе что, что-то приснилось?

Внезапно смутившись, отец начал быстро сочинять какой-то несуразный рассказ о том, что он видел во сне какого-то старого друга, и ещё какую-то дребедень. Но я поняла главное, во сне он видел меня. Вернее себя и меня. И осознав это, я поняла, что начинаю выигрывать.

Сев так, чтобы ему отлично было меня видно, я бесстыдно закидывала ногу на ногу, совсем не заботясь о том, что у бедного папаши прямо глаза на лоб лезут от открывающихся видов. Его вспыхнувший интрес явно подтверждался огромным бугром в штанах, который он не мог явить мне во всей красе, просто встав. И я наслаждалась этим, держа его на кухне, дольше чем обычно, и болтая о всяких пустяках. Натешившись вдоволь, я зашла в свою комнату, а отец накинув пиджак, пулей вылетел из дома. Своей главной цели я добилась, он увидел во мне женщину, а не дочь, увидел нечаянно, во сне, и тем не менее это произошло.

Вечером отец приехал как обычно, заслышав скрип тормозов его Вольво, я заскочила в ванную, скинула с себя шортики и топик, и намочившись под душем, взяв в руку полотенце, дождалась, пока дверь еле слышно щёлкнет. Выплыв обнажённой из душа, я оказалось прямо перед вошедшим отцом. С удовольствием я заметила, как быстро он пробежался по моим прелестям, и как его бросило в жар.

Не особо торопясь, я прошла к себе в комнату и прикрыла дверь. Прислушавшись я услышала в прихожей его сбитое дыхание и бормотание насчёт "сумасшедшей девчонки, доведущей его до греха", и довольно заулыбалась.

Встречая отца на кухне, я снова накинула халатик, и поддела снизу тоненькие трусики. Отец вышел из душа, одетый в свои любимые шорты и футболку.
- Слушай, дочь, - Сказал он как бы между прочим, - Нам надо немного поговорить с тобой.
- Я вся внимание, папочка, - усевшись напротив него, я как бы и не заметила скользнувших с бёдер пол халата. - О чём ты хотел поговорить?
- Понимаешь, Анж, - попытался начать он, - Помнишь, мы говорили с тобой о том, что ты уже девушка, и я больше не могу купать тебя, и прочее...
- Да папочка, я помню - подтвердила я и перекинула ноги, ещё больше их обнажив.
- Ну так вот ээ... - Выдавил отец внезапно поперхнувшись, - знаешь, ты могла бы одевать дома вещи как бы это сказать... Нуу... Более тебя скрывающие, что - ли.

Я видела, как тяжело даётся отцу этот разговор, и мне было очень от этого весело.
- Зачем - же? - Невинно осведомилась я, и тут - же пожалела, отца э тот вопрос явно поставил в тупик.
- Ну это нужно... Для того чтобы, нуу... - Начал мямлить уже пожалевший, что начал этот разговор отец.
- Папа! - Воскликнула я, - Уж не хочешь ли ты сказать, что я тебя возбуждаю?
- Нет!!! Что ты? - Неожиданно резко воскликнул он, - Как тебе такое в голову пришло? Конечно нет.
- Ну тогда в чём вопрос? - Засмеялась я и скрылась в своей комнате.

Отец ничего не ответил, только допил свой чай, да отёр испарину со лба.
После ужина мы втроём; я, отец и Иришка сели смотреть телевизор. Иришка прижалась к папе с одной стороны, а я с другой, постоянно докасаясь до него то грудью, то обнажённой ногой. Результат не заставил себя долго ждать. Спортивные папины шорты начал оттягивать некий возбуждающийся орган. Иришка было полностью поглощена мультфильмом, а я собой и своим отцом. Положив голову ему на плечо, я едва заметно дотронулась до его шеи губками и ощутила, как он дрогнул от этих ласк, а бугорок в шортах увеличился в размерах. Дыхание отца сбилось, и он весь напрягся. К моему разочарованию традиционные для нас троих "Спокойный ночи", промелькнули незаметно, и отец, взяв Иришку, пошёл укладывать её спать. Я не отходила от телевизора, щёлкая кнопкой пульта каналы, но ничего там не видела, я ждала, когда вернётся отец, когда я снова смогу к нему прильнуть своим горяим телом. Но сегодня он не спешил, похоже Иришка засыпала, и его голос, такой сладкий, лился читаемыми сказками, словно целую бесконечность.

Наконец Иришка заснула, и отец вышел, но, взглянув на меня, почему-то сказал, что сегодня надо лечь пораньше и двинулся к себе. Я ответила, что сегодня как-раз таки можно лечь и попозже, и провести время с дочерью, которая мало не видит свою мать, так теперь и отец ещё убегает. Но отец упорно ответил, что пойдёт спать, а вот завтра готов провести весь день с дочерьми. Услышав про это, я согласилась, и в моей голове родился план, который должен был наконец привести меня к победе.

Подговорив на следующее утро сестрёнку, я объявила отцу, что мы хотим купаться в бассейне. У нас имелся вполне приличный бассейн, не очень глубокий правда, но мы были от него в восторге. Отец согласился, только заметил, что это уже будет после обеда, так как его нужно ещё наполнить. До указанного времени я прослонялась возле бассейна, наблюдая, как работает по пояс обнажённый папа, любуясь его желанным телом, и помогая по мере возможностей, то принеся шланг, то подав ключи...

Со своими расчётами отец ошибся, и бассейн наполнился достаточно для того чтобы там можно было плавать, только к четырём часам вечера. Забрав с собой сестрёнку, я одела её в купальничек, и сама переоделась. Выбранный мною купальник, в некоторой литературе назвали бы как "ниточки". Он больше открывал мои прелести, чем скрывал их, делая меня дважды эротичнее и желаннее. Когда я подошла к бассейну, Иришка плескалась там уже вовсю, обдавая брызгами смеющегося отца, толкающего её плавательный баллон. Как он красив был в этот момент, как желанен. Почувствовав на себе его взгляд, я одним движением скинула халатик, и предстала перед папой в своём новом наряде. Его смех сбился на момент, но потом послышался снова. Мысленно я уже знала, что сегодня он будет моим. Сегодня и ни днём позже...

Прыгнув в воду, я оказалась рядом с Иришкой и отцом, присоединяясь к их веселью. Втроём мы от души повеселились, потом мы с Иркой даже попытались "утопить" отца, в результате чего, я чуть было не поймала оргазм, соприкасаясь с его телом, да и он тоже похоже изрядно возбудился. Около шести Иришка неудачно нырнула с краешка бассейна и наглоталась воды. Откашлявшись, она заявила, что устала, и купаться больше не хочет. Я сказала отцу, что вполне сама справлюсь, и выскользнула из воды, мокрый насквозь купальник, не скрывал теперь совершенно ничего, ни тёмных сосков, ни моей чисто выбритой киски. Отец явно ошалел от такого вида, и когда я посмотрела ему в глаза, я увидела там желание, пусть он немедленно и опустил взор.
- Не уходи папочка, я быстро. - Шепнула я ему о отправилась с Иркой в дом.

Когда я вернулась, отец действительно был всё ещё в бассейне, и снова обжёг меня обожающим взглядом. В его руках появилась бутылка красного вина, которую он видимо достал из бара. Я медленно скользнула в воду. Мы оба молчали, медленно перемещаясь по бассейну, не сокращая и не увеличивая расстояния между друг другом, сближаясь лишь для того, чтобы передать друг другу бутылку с вином. Когда она опустела, я приподнялась чтобы поставить её на плитки, обрамляющие бассейн, но она выскользнула из рук, и ударившись о перила лестницы, разбилась. Инстинктивно шагнув в сторону, я сделала ещё шаг, к лестнице, понимая, что ходить по бассейну полному стекла опасно, и в этот миг почувствовала острую боль в ступне. Тихо вскрикнув я потянулась к ноге, но не удержав равновесия, начала падать. В этот момент я почувствовала на себе сильные руки отца, что подхватили меня. Отец взял меня на руки и вышел из бассейна. Положив меня на расстеленное на траве одеяло, он взял мою ступню и осторожно вынул из неё маленький осколок стекла.
- Ничего страшного, Анж, только маленькая царапина. - Успокоил меня отец, - Сейчас я принесу аптечку и...

Перехватив мой взгляд, он посмотрел на свой стоявший дыбом член. Не теряя времени, я села, обхватила отца обеими руками за шею, и жарко его поцеловала, растворяясь в жаре его тела. На какое-то время он замер, затем даже ответил на мой поцелуй, но затем оторвал меня от себя.
- Что ты делаешь, Анж? - С мольбой в голосе спросил он, - Ты же моя дочь.
- Я хочу тебя Папочка! - Уверенно сказала я, - Хочу уже давно, я люблю тебя, нет не так как дочь отца. Так как женщина любит мужчину.
- Почему? - Искренне удивился он, - Почему ты не можешь найти себе ровесника? Парня?
- Потому что я люблю тебя, Папа! - Едва не плача от нахлынувших чувств ответила я, - Люблю...

Я снова прильнула к нему всем телом, впившись в его губы своими, и он не смог устоять. Отец сдался. Его руки сомкнулись на моей талии. А я гладила его желанное тело, покрывая его поцелуями. Недостаток опыта я с лихвой компенсировала своей страстью. Спустив с отца плавки, я обхватила его окаменевший член и начала медленно его дрочить, утопая в жарких поцелуях папы. Рассудок повис буквально на волоске над пропастью безумия. Его нежные, умелые руки медленно изучали моё тело, скользя по нему уверенными движениями. Когда его пальцы дошли до моей голой киски, я не смогла удержать долгого громкого стона, его пальцы нырнули под полоску тонкой ткани и убедившись в том, что я возбуждена, медленно скользнули внутрь. Но неожиданно отец отдёрнул руку.
- Ты девственна. - Тихо прошептал он мне на ухо, нежно его поцеловав.
- Я берегла себя для тебя. - В тон ему ответила я. - Возьми меня, я больше так не могу, страстно прошептала я, и он послушал меня.

Перевернув меня на живот, отец сказал, чтобы я приподнялась и согнула ноги в коленях, что я и сделала, уперевшись вытянутыми руками в землю.
- Не волнуйся, тебе не будет больно, я знаю, что делаю! - Шепнул мой Папочка.
И он, действительно, знал и поэтому не торопился. Он целовал меня сзади, ласкал мою грудь, проводил по моей киске членом, как бы примериваясь.
- Давай же! - Крикнула я, будучи уже на грани исступления. Мне казалось, если он сейчас не загонит в меня свой член, во мне всё загорится.

Но он не послушал меня, продолжая свои нежные ласки, а я только и могла стонать да извиваться, ожидая, когда он войдёт в меня. Но он не входил, ни на миг не прекращая своих ласк, и я полностью отдалась его рукам, забыв обо всём. Проведя несколько раз членом по моей возбуждённой киске, он погрузил в неё головку члена, и наконец загнал его внутрь меня. Вспыхнувший пучок чувств, которые я при этом испытала, я распутала с трудом. Едва ему стоило войти в меня, как я вскрикнула, нет не от боли, от оргазма, сотрясшего меня всю. Но отец и не думал останавливаться. Медленно, не засовывая свой пенис до конца, он начал разрабатывать мою киску. Отец не соврал, боли я почти что не почувствовала, лишь неизведанное доселе чувство наслаждения... Своим плотно облегающим его член влагалищем, я чувствовала все его движения внутри меня. Теперь отец ускорился, и его орган стал погружаться на полную длину. Сквозь мои сжатые зубы вырывались непроизвольные стоны, остановить которые я была уже не в состоянии. Наклонившись вперёд, отец начал покусывать мою шейку, одновременно лаская мои нежные сиськи, минута таких ласк, и я снова закричала от мощного оргазма, так, что залаяла соседская собака.

Вынув обильно смазанный моими и своими извержениями член, отец толкнул меня, и я послушно легла на спину, широко раздвинув ноги, и он снова вошёл в меня, вызвав новый всплеск удовольствия. В таком положении я начала отвечать на его ласки, задвигавшись навстречу ему. Через три минуты таких ласк, мы оба одновременно кончили, я почувствовала мощную струю раскалённой спермы, выстрелившую в моём влагалище, и снова нахлынули волны дикого оргазма. Крепко обняв друг друга, мы долго кончали, слушая отголоски оргазма в теле друг друга. Ещё около десяти минут мы пролежали на мокром от пота и выделений одеяле, лаская друг друга.
- Тебе было хорошо? - Заботливо спросил Отец.
- Как никогда Папочка. - Искренне ответила я.
- Ты не жалеешь? - вновь спросил он.
- Никогда я не пожалею об этом. - Не задумываясь ответила я и нежно поцеловала его в губы.

Я провела в объятиях отца две незабываемые недели. Мы любили друг друга сутки напролёт, отец забыл про работу, я про школу. Успокаивались мы только пока рядом была Иришка. Но стоило только ей заснуть, или уйти в школу... Каждый раз мы бросались друг на друга так, как будто не трахались по лет десять, не меньше. Но через семнадцать дней, отец сказал, что завтра приезжает мать. И что когда она приедет, мы должны будем остановиться, и больше уже не продолжать этого. И я согласилась. Нашу последнею ночь я наверное не забуду никогда. Столько нежности было этой ночью, столько любви, что она до сих пор живёт в моём сердце. И это действительно оказалась наша последняя ночь. После приехала мать. Она словно что-то почуяла, и чаще начала бывать дома. У меня вскоре появился парень, за которого потом я и вышла замуж. Уж очень он мне напоминал моего любимого папочку.

Сейчас мне уже двадцать восемь лет. У меня замечательный муж и двое детей, Леночка и Павел. Мы часто видимся с родителями. Отец и сейчас выглядит моложе своих лет, и я до сих пор люблю его... После нашей последней ночи, мы не занимались больше сексом, и даже ни разу не обмолвились об этом будучи наедине. Только раз, как-то совсем недавно, он накрыл свою ладонь моей.
- Скажи, Анж, ты помнишь? - Тихо спросил он.
- Помню. Помню, как будто это было вчера. - Тихо ответила я.
- Ты не жалеешь? - Снова спросил он.
- Я жалею, что это закончилось так быстро, и что судьба сделала нас с тобой отцом и доче-рью. - Ответила я - Ведь я до сих пор люблю тебя.

Фроим Грач был женат когда-то. Это было давно, с того времени прошло двадцать лет. Жена родила тогда Фроиму дочку и умерла от родов. Девочку назвали Басей. Ее бабушка по матери жила в Тульчине. Старуха не любила своего зятя. Она говорила о нем: Фроим по занятию ломовой извозчик, и у него есть вороные лошади, но душа Фроима чернее, чем вороная масть его лошадей…

Старуха не любила зятя и взяла новорожденную к себе. Она прожила с девочкой двадцать лет и потом умерла. Тогда Баська вернулась к своему отцу. Это все случилось так.

В среду, пятого числа, Фроим Грач возил в порт на пароход «Каледония» пшеницу из складов общества Дрейфус. К вечеру он кончил работу и поехал домой. На повороте с Прохоровской улицы ему встретился кузнец Иван Пятирубель.

– Почтение, Грач, – сказал Иван Пятирубель, – какая-то женщина колотится до твоего помещения…

– Папаша, – сказала женщина оглушительным басом, – меня уже черти хватают со скуки. Я жду вас целый день… Знайте, что бабушка умерла в Тульчине.

Грач стоял на биндюге и смотрел на дочь во все глаза.

– Не крутись перед конями, – закричал он в отчаянии, – бери уздечку у коренника, ты мне коней побить хочешь…

Грач стоял на возу и размахивал кнутом. Баська взяла коренника за уздечку и подвела лошадей к конюшне. Она распрягла их и пошла хлопотать на кухню. Девушка повесила на веревку отцовские портянки, она вытерла песком закопченный чайник и стала разогревать зразу в чугунном котелке.

– У вас невыносимый грязь, папаша, – сказала она и выбросила за окно прокисшие овчины, валявшиеся на полу, – но я выведу этот грязь, прокричала Баська и подала отцу ужинать.

Старик выпил водки из эмалированного чайника и съел зразу, пахнущую как счастливое детство. Потом он взял кнут и вышел за ворота. Туда пришла и Баська вслед за ним. Она одела мужские штиблеты и оранжевое платье, она одела шляпу, обвешанную птицами, и уселась на лавочке. Вечер шатался мимо лавочки, сияющий глаз заката падал в море за Пересыпью, и небо было красно, как красное число в календаре. Вся торговля прикрылась уже на Дальницкой, и налетчики проехали на глухую улицу к публичному дому Иоськи Самуэльсона. Они ехали в лаковых экипажах, разодетые, как птицы колибри, в цветных пиджаках. Глаза их были выпучены, одна нога отставлена к подножке, и в стальной протянутой руке они держали букеты, завороченные в папиросную бумагу. Отлакированные их пролетки двигались шагом, в каждом экипаже сидел один человек с букетом, и кучера, торчавшие на высоких сиденьях, были украшены бантами, как шафера на свадьбах. Старые еврейки в наколках лениво следили течение привычной этой процессии – они были ко всему равнодушны, старые еврейки, и только сыновья лавочников и корабельных мастеров завидовали королям Молдаванки.

Соломончик Каплун, сын бакалейщика, и Моня Артиллерист, сын контрабандиста, были в числе тех, кто пытался отвести глаза от блеска чужой удачи. Оба они прошли мимо нее, раскачиваясь, как девушки, узнавшие любовь, они пошептались между собой и стали двигать руками, показывая, как бы они обнимали Баську, если б она этого захотела. И вот Баська тотчас же этого захотела, потому что она была простая девушка из Тульчина, из своекорыстного подслеповатого городишки. В ней было весу пять пудов и еще несколько фунтов, всю жизнь прожила она с ехидной порослью подольских маклеров, странствующих книгонош, лесных подрядчиков и никогда не видела таких людей, как Соломончик Каплун. Поэтому, увидев его, она стала шаркать по земле толстыми ногами, обутыми в мужские штиблеты, и сказала отцу.

– Эге, пани Грач, – прошептал тогда старый еврей, сидевший рядом, старый еврей, по фамилии Голубчик, – я вижу, дите ваше просится на травку…

– Вот морока на мою голову, – ответил Фроим Голубчику, поиграл кнутом и пошел к себе спать и заснул спокойно, потому что не поверил старику. Он не поверил старику и оказался кругом неправ. Прав был Голубчик. Голубчик занимался сватовством на нашей улице, по ночам он читал молитвы над зажиточными покойниками и знал о жизни все, что можно о ней знать. Фроим Грач был неправ. Прав был Голубчик.

И действительно, с этого дня Баська все свои вечера проводила за воротами. Она сидела на лавочке и шила себе приданое. Беременные женщины сидели с ней рядом; груды холста ползли по ее раскоряченным могущественным коленям; беременные бабы наливались всякой всячиной, как коровье вымя наливается на пастбище розовым молоком весны, и в это время мужья их, один за другим приходили с работы. Мужья бранчливых жен отжимали под водопроводным краном всклокоченные свои бороды и уступали потом место горбатым старухам. Старухи купали в корытах жирных младенцев, они шлепали внуков по сияющим ягодицам и заворачивали их в поношенные свои юбки. И вот Баська из Тульчина увидела жизнь Молдаванки, щедрой нашей матери, – жизнь, набитую сосущими младенцами, сохнущим тряпьем и брачными ночами, полными пригородного шику и солдатской неутомимости. Девушка захотела и себе такой же жизни, но она узнала тут, что дочь одноглазого Грача не может рассчитывать на достойную партию. Тогда она перестала называть отца отцом.

– Рыжий вор, – кричала она ему по вечерам, – рыжий вор, идите вечерять…

И это продолжалось до тех пор, пока Баська не сшила себе шесть ночных рубашек и шесть пар панталон с кружевными оборками. Кончив подшивку кружев, она заплакала тонким голосом, непохожим на ее голос, и сказала сквозь слезы непоколебимому Грачу:

– Каждая девушка, – сказала она ему, – имеет свой интерес в жизни, и только одна я живу как ночной сторож при чужом складе. Или сделайте со мной что-нибудь, папаша, или я делаю конец моей жизни…

Грач выслушал до конца свою дочь, он одел парусовую бурку и на следующий день отправился в гости к бакалейщику Каплуну на Привозную площадь.

Над лавкой Каплуна блестела золотая вывеска. Это была первая лавка на Привозной площади. В ней пахло многими морями и прекрасными жизнями, неизвестными нам. Мальчик поливал из лейки прохладную глубину магазина и пел песню, которую прилично петь только взрослым. Соломончик, хозяйский сын, стоял за стойкой; на стойке этой были поставлены маслины, пришедшие из Греции, марсельское масло, кофе в зернах, лиссабонская малага, сардины фирмы «Филипп и Кано» и кайенский перец. Сам Каплун сидел в жилетке на солнцепеке, в стеклянной пристроечке, и ел арбуз – красный арбуз с черными косточками, с косыми косточками, как глаза лукавых китаянок. Живот Каплуна лежал на столе под солнцем, и солнце ничего не могло с ним поделать. Но потом бакалейщик увидел Грача в парусовой бурке и побледнел.

– Добрый день, мосье Грач, – сказал он и отодвинулся. – Голубчик предупредил меня, что вы будете, и я приготовил для вас фунтик чаю, что это – редкость…

И он заговорил о новом сорте чая, привезенном в Одессу на голландских пароходах. Грач слушал его терпеливо, но потом прервал, потому что он был простой человек, без хитростей.

– Я простой человек, без хитростей, – сказал Фроим, – я нахожусь при моих конях и занимаюсь моим занятием. Я даю новое белье за Баськой и пару старых грошей, и я сам есть за Баськой, – кому этого мало, пусть тот горит огнем…

– Зачем нам гореть? – ответил Каплун скороговоркой и погладил руку ломового извозчика. – Не надо такие слова, мосье Грач, ведь вы же у нас человек, который может помочь другому человеку, и, между прочим, вы можете обидеть другого человека, а то, что вы не краковский раввин, так я тоже не стоял под венцом с племянницей Мозеса Монтефиоре, но… но мадам Каплун… есть у нас мадам Каплун, грандиозная дама, у которой сам бог не узнает, чего она хочет…

– А я знаю, – прервал лавочника Грач, – я знаю, что Соломончик хочет Баську, но мадам Каплун не хочет меня…

– Да, я не хочу вас, – прокричала тогда мадам Каплун, подслушивавшая у дверей, и она взошла в стеклянную пристроечку, вся пылая, с волнующейся грудью, – я не хочу вас, Грач, как человек не хочет смерти; я не хочу вас, как невеста не хочет прыщей на голове. Не забывайте, что покойный дедушка наш был бакалейщик, и мы должны держаться нашей бранжи…

– Держитесь вашей бранжи, – ответил Грач пылающей мадам Каплун и ушел к себе домой.

Там ждала его Баська, разодетая в оранжевое платье, но старик, не посмотрев на нее, разостлал кожух под телегами, лег спать и спал до тех пор, пока могучая Баськина рука не выбросила его из-под телеги.

– Рыжий вор, – сказала девушка шепотом, непохожим на ее шепот, – отчего должна я переносить биндюжницкие ваши манеры, и отчего вы молчите, как пень, рыжий вор?..

– Баська, – произнес Грач, – Соломончик тебя хочет, но мадам Каплун не хочет меня… Там ищут бакалейщика.

И, поправив кожух, старик снова полез под телеги, а Баська исчезла со двора…

Все это случилось в субботу, в нерабочий день. Пурпурный глаз заката, обшаривая землю, наткнулся вечером на Грача, храпевшего под своим биндюгом. Стремительный луч уперся в спящего с пламенной укоризной и вывел его на Дальницкую улицу, пылившую и блестевшую, как зеленая рожь на ветру. Татары шли вверх по Дальницкой, татары и турки со своими муллами. Они возвращались с богомолья из Мекки к себе домой в Оренбургские степи и в Закавказье. Пароход привез их в Одессу, и они шли из порта на постоялый двор Любки Шнейвейс, прозванной Любкой Казак. Полосатые несгибаемые халаты стояли на татарах и затопляли мостовую бронзовым потом пустыни. Белые полотенца были замотаны вокруг их фесок, и это обозначало человека, поклонившегося праху пророка. Богомольцы дошли до угла, они повернули к Любкиному двору, но не смогли там пройти, потому что у ворот собралось множество людей. Любка Шнейвейс, с кошелем на боку, била пьяного мужика и толкала его на мостовую. Она била сжатым кулаком по лицу, как в бубен, и другой рукой поддерживала мужика, чтобы он те отваливался. Струйки крови ползли у мужика между зубами и возле уха, он был задумчив и смотрел на Любку, как на чужого человека, потом он упал на камни и заснул. Тогда Любка толкнула его ногой и вернулась к себе в лавку. Ее сторож Евзель закрыл за ней ворота и помахал рукой Фроиму Грачу, проходившему мимо…

– Почтение, Грач, – сказал он, – если хотите что-нибудь наблюдать из жизни, то зайдите к нам на двор, есть с чего посмеяться…

И сторож повел Грача к стене, где сидели богомольцы, прибывшие накануне. Старый турок в зеленой чалме, старый турок, зеленый и легкий, как лист, лежал на траве. Он был покрыт жемчужным потом, он трудно дышал и ворочал глазами.

– Вот, – сказал Евзель и поправил медаль на истертом своем пиджаке, вот вам жизненная драма из оперы «Турецкая хвороба». Он кончается, старичок, но к нему нельзя позвать доктора, потому что тот, кто кончается по дороге от бога Мухамеда к себе домой, тот считается у них первый счастливец и богач… Халваш, – закричал Евзель умирающему и захохотал, вот идет доктор лечить тебя…

Турок посмотрел на сторожа с детским страхом и ненавистью и отвернулся. Тогда Евзель, довольный собою, повел Грача на противоположную сторону двора к винному погребу. В погребе горели уже лампы и играла музыка. Старые евреи с грузными бородами играли румынские и еврейские песни. Мендель Крик пил за столом вино из зеленого стакана и рассказывал о том, как его искалечили собственные сыновья – старший Беня и младший Левка. Он орал свою историю хриплым и страшным голосом, показывал размолотые свои зубы и давал щупать раны на животе. Волынские цадики с фарфоровыми лицами стояли за его стулом и слушали с оцепенением похвальбу Менделя Крика. Они удивлялись всему, что слышали, и Грач презирал их за это.

– Старый хвастун, – пробормотал он о Менделе и заказал себе вина.

Потом Фроим подозвал к себе хозяйку Любку Казак. Она сквернословила у дверей и пила водку стоя.

– Говори, – крикнула она Фрейму и в бешенстве скосила глаза.

– Мадам Любка, – ответил ей Фроим и усадил рядом с собой, – вы умная женщина, и я пришел до вас, как до родной мамы. Я надеюсь на вас, мадам Любка, – сначала на бога, потом на вас.

– Говори, – закричала Любка, побежала по всему погребу и потом вернулась на свое место.

И Грач сказал:

– В колониях, – сказал он, – немцы имеют богатый урожай на пшеницу, а в Константинополе бакалея идет за половину даром. Пуд маслин покупают в Константинополе за три рубля, а продают их здесь по тридцать копеек за фунт… Бакалейщикам стало хорошо, мадам Любка, бакалейщики гуляют очень жирные, и если подойти к ним с деликатными руками, так человек мог бы стать счастливым… Но я остался один в моей работе, покойник Лева Бык умер, мне нет помощи ниоткуда, и вот я один, как бывает один бог на небе.

– Беня Крик, – сказала тогда Любка, – ты пробовал его на Тартаковском, чем плох тебе Беня Крик?

– Беня Крик? – повторил Грач, полный удивления. – И он холостой, мне сдается?

– Он холостой, – сказала Любка, – окрути его с Баськой, дай ему денег, выведи его в люди…

– Беня Крик, – повторил старик, как эхо, как дальнее эхо, – я не подумал о нем…

Он встал, бормоча и заикаясь, Любка побежала вперед, и Фроим поплелся за ней следом. Они прошли во двор и поднялись во второй этаж. Там, во втором этаже, жили женщины, которых Любка держала для приезжающих.

– Наш жених у Катюши, – сказала Любка Грачу, – подожди меня в коридоре, – и она прошла в крайнюю комнату, где Беня Крик лежал с женщиной по имени Катюша.

– Довольно слюни пускать, – сказала хозяйка молодому человеку, сначала надо пристроиться к какому-нибудь делу. Бенчик, и потом можно слюни пускать… Фроим Грач ищет тебя. Он ищет человека для работы и не может найти его…

И она рассказала все, что знала о Баське и о делах одноглазого Грача.

– Я подумаю, – ответил ей Беня, закрывая простыней Катюшины голые ноги, – я подумаю, пусть старик обождет меня.

– Обожди его, – сказала Любка Фроиму, оставшемуся в коридоре, – обожди его, он подумает…

Хозяйка придвинула стул Фроиму, и он погрузился в безмерное ожидание. Он ждал терпеливо, как мужик в канцелярии. За стеной стонала Катюша и заливалась смехом. Старик продремал два часа и, может быть, больше. Вечер давно уже стал ночью, небо почернело, и млечные его пути исполнились золота, блеска и прохлады. Любкин погреб был закрыт уже, пьяницы валялись во дворе, как сломанная мебель, и старый мулла в зеленой чалме умер к полуночи. Потом музыка пришла с моря, валторны и трубы с английских кораблей, музыка пришла с моря и стихла, но Катюша, обстоятельная Катюша все еще накаляла для Бени Крика свой расписной, свой русский и румяный рай. Она стонала за стеной и заливалась смехом; старый Фроим сидел, не двигаясь, у ее дверей, он ждал до часу ночи и потом постучал.

– Человек, – сказал он, – неужели ты смеешься надо мной?

Тогда Беня открыл, наконец, двери Катюшиной комнаты.

– Мосье Грач, – сказал он, конфузясь, сияя и закрываясь простыней, когда мы молодые, так мы думаем на женщин, что это товар, но это же всего только солома, которая горит ни от чего…

И, одевшись, он поправил Катюшину постель, взбил ее подушки и вышел со стариком на улицу. Гуляя, дошли они до русского кладбища, и там, у кладбища, сошлись интересы Бени Крика и кривого Грача, старого налетчика. Они сошлись на том, что Баська приносит своему будущему мужу три тысячи рублей приданого, две кровных лошади и жемчужное ожерелье. Они сошлись еще на том, что Каплун обязан уплатить две тысячи рублей Бене, Баськиному жениху. Он был Повинен в семейной гордости – Каплун с Привозной площади, он разбогател на константинопольских маслинах, он не пощадил первой Баськиной любви, и поэтому Беня Крик решил взять на себя задачу получения с Каплуна двух тысяч рублей.

– Я возьму это на себя, папаша, – сказал он будущему своему тестю, бог поможет нам, и мы накажем всех бакалейщиков…

Это было сказано на рассвете, когда ночь прошла уже, – и вот тут начинается новая история, история падения дома Каплунов, повесть о медленной его гибели, о поджогах и ночной стрельбе. И все это – судьба высокомерного Каплуна и судьба девушки Баськи – решилась в ту ночь, когда ее отец и внезапный ее жених гуляли вдоль русского кладбища. Парни тащили тогда девушек за ограды, и поцелуи раздавались на могильных плитах.