Категоричный императив иммануила канта кратко. Категорические императивы Канта: в чем суть учения великого философа

«Относись к другим людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе» — наверняка многие из нас хотя бы раз слышали эту фразу или её подобие. Согласитесь, что воспринимается она как нечто привычное и само собой разумеющееся? Однако это не просто обиходное выражение или пословица – на самом деле эта фраза относится к очень интересному закону, который носит название «категорического императива». К тому же, он непосредственно связан с ещё одним законом, а если быть точнее, правилом – «золотым правилом» нравственности. В данной статье мы поговорим и о каждом из этих понятий.

Категорический императив

Термин «категорический» императив появился благодаря немецкому философу Иммануилу Канту, который разрабатывал концепцию автономной этики. Согласно этой концепции, нравственные принципы существуют всегда, не зависят от окружающей среды, и должны быть в постоянной связи друг с другом. И категорический императив говорит о том, что человек должен использовать особые принципы, которые определяют его поведение.

По Канту, человек является высшей ценностью. Каждый из людей обладает чувством собственного достоинства, которое он защищает от любых посягательств. Однако и любой другой из людей обладает чувством собственного достоинства. Получается, что один человек имеет свободу выбора способа поведения через призму восприятия другого человека. А любой поступок оценивается на основе понятий о добре и зле.

Как личность, человек не способен быть мерилом добра и зла. Не существует и совершенного человека, который мог бы быть эталоном этих качеств. Следовательно, понятия о добре и зле перешли к человеку от бога, т.к. он единственно является их носителем. В нравственном сознании человека должна закрепиться идея о боге, как об идеале и нравственном совершенстве.

Согласно определению, человек является главной нравственной ценностью. Бог же для него является нравственным идеалом для самосовершенствования. Учёный сформулировал свой закон так, чтобы он стал основой, на которой строятся человеческие взаимоотношения. Этот закон и называется категорическим императивом.

• Человек должен поступать в жизни по правилам, которые имеют силу закона, как для него, так и для других;
• Человек должен относиться к людям так, как хочет, чтобы они относились к нему;
• Человек не должен рассматривать другого человека как средство для извлечения личной выгоды.

Теория Канта говорит нам о том, что человек, выбирая, как ему действовать, должен брать во внимание не только свои желания, но и общечеловеческие правила, которые являются для него безусловным повелением (категорическим императивом).

Вообще, взаимосвязь основ категорического императива (в особенности, второй и третьей) представляет собой базу отношений между социумом и человеком, между государством и его гражданином. Первая же основа является абсолютным нравственным требованием, состоящим в осознании человеком своего долга перед самим собой и другими людьми, основывающегося на свободной и разумной воле. Ведь любая вещь в мире, как говорит исследователь, обладает относительной ценностью; лишь только разумная и свободная личность ценна сама по себе.

Мораль категорического императива содержит причину в самой себе, а не является результатом чего-либо. Философ возвышает её над миром, отделяет от множества жизненных связей и противопоставляет реальной действительности, ведь она говорит не о том, что есть на сегодняшний день, а том, как должно быть. И настоящее уважение к личности – это нравственная основа морали и права. Но в реальной жизни это практически невыполнимо, т.к. в человеческой природе присутствует, как говорит Кант, «изначальное зло» — это эгоизм, стремление лишь к собственному счастью, себялюбие и т.п.

Но, в любом случае, отличие категорического императива от любой подобной предшествующей теории заключается в том, что основа нравственности зиждется не только на счастье и пользе человека, но ещё и в требованиях его разума и принципе гуманизма, который наиболее ярко выражается в «золотом правиле» нравственности.

«Золотое правило» нравственности

Историю «золотого правила» нравственности, подразумевающего под собой основу нравственного поведения, можно смело назвать историей становления нравственности вообще. В том значении, в котором «золотое правило» принято рассматривать сейчас, оно начало применяться в XVIII веке.

Первоначально, ещё при первобытно-общинном строе, был так называемый обычай кровной мести, суть которого заключалась в идее равноценного воздания. Сегодня это кажется жестоким, но в то время именно кровная месть регулировала вражду между родами и обуславливала рамки поведения.

После того как родоплеменные отношения были разрушены, разделение людей на «чужих» и «своих» перестало иметь чёткую грань. Связи людей из разных родов по каким-либо причинам могли быть даже сильнее, чем внутриродовые связи. Отдельный человек перестал «расплачиваться» за проступки своих родственников, а родовая община перестала отвечать за действия своих отдельных членов. Отсюда возникла необходимость в появлении нового принципа управления межличностными отношениями, который бы не зависел уже от принадлежности человека к тому или иному виду.

И этим принципом стало рассматриваемое нами «золотое правило», отдельные части которого можно встретить в Ветхом и Новом заветах, учении Конфуция, изречениях семи греческих мудрецов и других источниках, например, в Евангелии от Матфея, где «правило» звучит как: «Итак, во всем как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними…» (Матф. 7, 12). Такая формулировка считается позитивной; есть и негативная: «Не делай другому того, чего не желаешь самому себе».

Под «другим» в «правиле» понимается абсолютно любой человек, а само оно говорит о том, что все люди равны, однако это равенство не делает их одинаковыми и не принижает их достоинства. О равенстве здесь говорится в более глубоком смысле: равенстве в возможности самосовершенствования, равенстве свободы, равенстве в лучших качествах человека, равенстве перед общечеловеческими нормами.

«Золотое правило» подразумевает такую позицию, в которой человек встаёт на место другого: к себе он относится как к другому, а к другому – как к себе. Эта позиция является основой межличностной связи, именуемой любовью. Так рождается и новая формулировка «правила»: «люби ближнего своего, как самого себя». Другими словами, к каждому человеку следует относиться как к себе в перспективе совершенства – не как к средству, но именно как к цели.

«Золотому правилу» в качестве основы нравственного поведения и сознания всегда уделяли огромное внимание философы. Например, Томас Гоббс видел в нём основу естественных законов, которыми определяется жизнь человека. Т.к. «правило» может быть понятно каждому, оно способствует ограничению индивидуальных эгоистических притязаний, служащих основой единения людей в государстве. Джон Локк не рассматривал правило как врождённое – основой правила является всеобщее естественное равенство, и человек, чтобы прийти к общественной добродетели, должен сам его осознать.

Иммануил Кант, в свою очередь, смотрел на традиционные формы «золотого правила» критически. Согласно его мнению, в явном виде оно не даёт возможности оценить уровень нравственного развития человека, т.к. нравственные требования к самому себе могут быть занижены человеком, он может принять эгоистическую позицию. Несмотря на то, что «золотое правило» содержит в себе и желания человека, они часто могут сделать его рабом своей природы и создать непреодолимую преграду между ним и миром нравственности – миром свободы.

В качестве заключения

Категорический императив Канта, являющийся центральным понятием его этической доктрины, представляет собой утончённое (с точки зрения философии) «золотое правило», однако между ними не следует ставить знак тождественности.

Мы же с вами всегда должны помнить, что как категорический императив, так и «золотое правило» должны руководить нашими действиями в повседневной жизни. Если мы будем применять на практике вышеназванные основы, наша жизнь наверняка станет в разы гармоничнее, отношения с людьми будут конструктивными, конфликтов и разногласий будет меньше, а взаимного уважения друг к другу станет больше.

Классическая немецкая философия, как известно, один из источников марксизма. А Иммануил Кант – первый из столпов этой философии. Но воспринимается "средне-образованным человеком" как запредельная заумь. А зря: после популярного изложения некоторые его понятия смотрятся весьма актуально.

Все понимают разницу между знанием истины и знанием того, что с ней делать. Разум производит как суждения, так и решения. Суждения м/б истинными или ложными, с решениями же сложнее.
"Должно значит можно", т.к. человек всегда свободен совершить правильный поступок. Человек судит о том, что можно, именно потому, что он сознает, что он должен, иначе свобода осталась бы для него неизвестной: именно моральные усилия приносят нам идею свободы. Более того, всё мышление возникает из свободы: практический разум заставляет нас осознать, что мы свободны, а осознав, отказаться от свободы ("осознанную необходимость" все помнят). Осознав себя свободными, мы осознаем себя принадлежащими одновременно и природе, и стоящими над ней (принадлежащими трансцендентальному [запредельному, абсолютному] миру).
Оппонент Канта Юм считал разум рабом наших страстей, которые ставят цели и порождают мотивы поступков. Разум же побуждает нас действовать только тогда, когда уже есть мотивы. Если с этим не соглашаться, то надо признать, что разум должен вырабатывать не только суждения, но и императивы, определяющие поведение человека. Только тогда наши поступки будут мотивированы разумом, а не страстями, т.е. будут разумны.
Свобода – это возможность для воли самостоятельно (а не через некий внешний источник или естественный процесс) устанавливать цели поступков. Это наша способность подчиняться разуму. Кант это называет автономией воли, в отличии от гетерономии, когда воля подчинена внешним условиям (чувству, побуждению, склонности). Автономия воли – достоинство человека, но не животных.
"Автономный деятель" способен отринуть все побуждения, если они вступают в противоречие с разумом, он бросает вызов законам природы и действует только на основе законов свободы, способен поставить себе настоящую цель, не имеющую ничего общего с простым удовлетворением желаний.

Гипотетический императив всегда начинается с "если" и никогда не объективен, т.к. всегда чем-то обусловлен (индивидуальными желаниями).
Категорические императивы не содержит "если", они говорят, что следует делать, без всяких условий. Все нравственные принципы выражаются только категорическими императивами. Они априорны (даны каждому изначально, как результат всей предыдущей истории природы и общества), общи всем разумным существам и никак не связаны с особенностями человеческой природы.

Примеры.
Гипотетический императив: "Чтобы избежать армии надо учиться и поступить в вуз".
В противоположность вспомним Ломоносова, который пешком пришел в Москву за знаниями – пример "автономного деятеля".
Категорический императив: "Все нации имеют право на самоопределение".
Гипотетический императив: "Если это не в наших сиюминутных интересах, это право не признаем."

Все К.И. сводятся к одному, который имеет несколько формулировок.
1. Поступай так, как хочешь, чтобы поступали с тобой:
"Поступай так, как если бы максима твоего поступка посредством твоей воли должна была стать всеобщим законом природы". ("максима" – обозначает одновременно и принцип и мотив).
Например, запрещено нарушать обещания, т.к. желать всеобщего нарушения обещаний значит отменять обещания вообще.

Отсюда следует вторая формулировка.

2. Запрет эксплуатации:
"Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же как к цели и никогда не относился к нему только как к средству".
Эта формулировка явно запрещает любую эксплуатацию (в том числе добровольную, когда, например, родители своей целью видят исключительно благо ребенка, превращая себя в средство его достижения).

3. Право на вооруженное восстание:
"Каждое разумное существо должно поступать так, как если бы оно благодаря своим максимам всегда было законодательствующим членом во всеобщем царстве целей". Воля каждого разумного существа устанавливает всеобщие законы в идеальном мире (могу предположить - в царстве свободы).
Применительно к политической практике: каждый имеет безоговорочное право вето по отношению к любому закону, но только если НЕ МОЖЕТ с этим законом согласиться. Само по себе несогласие недостаточно, т.к. зависит от обстоятельств, а не от одного только разума.
Отсюда я вывожу право на вооруженное восстание таким образом: чтобы реализовать свое право наложить вето на некий закон, надо доказать, что действительно не можешь с ним согласиться; единственный по большому счету способ доказать это – поставить на кон свою жизнь, что на практике и происходит при вооруженном сопротивлении. Такой поступок одновременно является и голосованием "во всеобщем царстве целей", и доказательством своего права на такое голосование.

"Автономный деятель"+К.И.= моральный субъект, личность, достойная уважения (в отличие от объектов природы, к которым возможна только любовь и привязанность), имеющая права, долг и обязанности.
Человек как моральный субъект может иметь намерения, которых не желает, и желать того, что не намерен делать, - чего нет у животных, поступки которых объясняются желанием и более ничем.

Здесь уместно вспомнить о декабристах и попытках объяснить их выступление. Те, кто замечают, что "в Париже бунтовали сапожники – понятное дело, а у нас дворяне – в сапожники что ли захотели?", - полностью разоблачают себя как аморальных субъектов, неспособных понять субъектов моральных (социально-экономическую подоплеку в данный момент оставляем).

Недостаточно делать добро по склонности, из любви к людям. Моральную ценность поступка Кант находит только в сопротивлении склонности. Например, если человек, жаждущий смерти, продолжает жить, потому что понимает, что в этом его долг, тогда самосохранение перестает быть инстинктом и становится моральной ценностью.

Наконец, последняя формулировка К.И., на которую мне хочется указать независимо от исследователей Канта, принадлежит Ленину:
4. Нравственно то, что отвечает интересам пролетариата (разумеется, интересы класса, его отдельных представителей и его политических организаций могут расходиться).
Действительно, интересы классов, владеющих собственностью, не могут стать всеобщим законом, т.к. их представители вынуждены относиться к другим людям как к средству. Потом, все не могут быть эксплуататорами, но могут быть работниками. И, наконец, действия, исходящие из интересов собственности, никогда не смогут стать полностью разумными, т.к. обусловлены внешней объективной необходимостью (возрастанием капитала).

Кант был преодолен марксизмом, отодвинут и как бы отдан на откуп буржуазным философам. Появилось НЕОКАНТИАНСТВО - реакционное философское течение, возрождавшее во 2-й пол, 19 и начале 20 вв., философию И. Канта, перерабатывая её при этом с позиций субъективного идеализма. Неокантианцы не только звали <назад к Канту>, но и критиковали Канта за имеющиеся в его философии элементы материализма. Прикрывая свою реакционную сущность либеральной, а иногда и псевдосоциалистической фразеологией, неокантианцы вели активную борьбу против марксизма. Неокантианцы выступали против марксистского учения о пролетарской революции, диктатуре пролетариата и неизбежной победе коммунизма, Н. сделалось чуть ли не официальной философией 2-го Интернационала. Э. Бернштейн, К. Каутский, М. Адлер и другие ревизионисты пытались <сочетать> Н. с марксизмом, т. е. по сути дела подменить, исказить марксизм с помощью Н. Ревизионисты использовали кантианскую мораль категорического императива для противопоставления научному социализму т. н. этического социализма и объявили <безнравственной> классовую борьбу пролетариата против буржуазии.

Данная статья – попытка "отбить" Канта у буржуазии.

Источники.
Р.Скратон. Кант. Краткое введение.
Большая Советская Энциклопедия, 2-е изд., т. 29, 1956.

ЗЫ.
http://scepsis.net/library/id_2641.html
Философия Канта выявляет удивительный факт: расчетливо-осмотрительный индивид и индивид, исповедующий богооткровенную веру, - это, по сути дела, один и тот же субъект. Благоразумие превращается в суеверие всюду, где оно испытывает недостаточность знания. Именно в этих условиях обнажается неспособность расчетливо-осмотрительного человека вынести собственную свободу, то малодушие и самоуничижение, которое издревле составляло /180/ естественную почву всякой «богослужебной религии».

Суть кантовской философии религии можно передать следующей краткой формулой: богу угодна нравственная самостоятельность людей, и только она одна, ему претит любое проявление малодушия, униженности и льстивости - соответственно подлинно верует лишь тот, кто не имеет страха перед богом, никогда не роняет перед ним свое достоинство и не перекладывает на него свои моральные решения.

Желал того Кант или не желал, но эта идея разъедала существующую религию, подобно кислоте. Она ставила верующего человека перед критическим вопросом, который слабо мерцал во многих ересях: к кому же собственно я обращаюсь, когда страшусь, колеблюсь, ищу указаний, вымаливаю, заискиваю, торгуюсь? К кому обращались и обращаются миллионы людей, мольба которых есть вопль бессилия?

Если богу не угодны духовная слабость, малодушие и униженность (именно те состояния, в которых обычно пребывают люди, полагающие, что они общаются с ним), то не угодно ли все это «князю тьмы»? А раз так, то (вопрос, некогда брошенный Лютером по адресу католической церкви) не градом ли дьявола являются храмы, в которых всякий пребывает в страхе, стыде и беспомощном заискивании?

Сам Кант не формулировал альтернативу с такой резкостью. Однако он достаточно определенно говорил о том, что все известные формы религии (в том числе и христианство) являлись идолослужением в той мере, в какой они допускали человеческую униженность и льстивость, индульгентное понимание божьей милости и утешительную ложь, веру в чудеса и богослужебные жертвы.

Кант столкнул религию и теологию с глубочайшими внутренними противоречиями религиозного сознания. Тем самым он поставил не только религию и теологию, но и самого себя, как религиозного мыслителя, перед неразрешимыми трудностями. Основной вопрос, смущавший религиозную совесть Канта, состоял в следующем: не является ли вера в бога соблазном на пути к полной нравственной самостоятельности человека?

Ведь как существо всесильное бог не может не искушать верующих к исканию его милостей.

Как существо всезнающее бог совращает к мольбам о подсказке и руководстве там, где человек обязан принять /181/ свободное решение перед лицом неопределенности.

Как перманентный творец мира он оставляет верующему надежду на чудесное изменение любых обстоятельств.

Высшим проявлением нравственной силы человека является стоическое мужество в ситуации, безысходность, которой он осознал («борьба без надежды на успех»). Но для верующего эта позиция оказывается попросту не доступной, ибо он не может не надеяться на то, что бог способен допустить и невероятное. Сама вера исключает для него возможность того ригористического поведения и внутренней чистоты мотива, для которых нет препятствий у неверующего.

Как отмечалось выше, философски понятая вера, по Канту, отличается от вульгарной, богооткровенной веры как надежда от упования и слепой уверенности. Но бог, как бы ни изображался он в различных системах религии и теологии, всегда имеет такую власть над будущим, что на него нельзя просто надеяться. Он обрекает именно на упования, на провиденциалистский оптимизм, в атмосфере которого подлинная нравственность не может ни развиться, ни существовать.

Существеннейшей характеристикой морального действия Кант считал бескорыстие. Но чтобы бескорыстие родилось на свет, где-то в истории должна была иметь место ситуация, для участников которой всякая корысть, всякая ставка на выгодность и успешность действия сделалась бы насквозь проблематичной и даже невозможной.

Одно из основных противоречий кантовской философии состояло в том, что в ней достаточно ясно осознавалась генетическая связь между бескорыстием и девальвацией корысти в критических ситуациях и в то же время предполагалось, что мораль могла возникнуть из религии и внутри религии (вопрос о происхождении морали был тождествен для Канта вопросу о развитии христианства из иудаизма).

Но мораль не могла созреть внутри религии именно потому, что религия маскирует отчаянность критических ситуаций, ограждает своих приверженцев от столкновении с «ничто», с «миром без будущего». Застраховывая от отчаяния, она застраховывает и от кризиса расчетливости.

////
В своей поздней работе «Спор факультетов» Кант, продолжая рассуждения в этом направлении, обратился к простому по форме, но трудному вопросу: есть ли подлинный прогресс в истории? (Философ имел в виду не только техническое развитие, но еще и этический прогресс в области свободы.) Он признавал, что реальная история запутана и не предоставляет в наше распоряжение однозначных свидетельств. … И все-таки Кант пришел к заключению, что, хотя наличие прогресса доказать нельзя, в истории можно различить признаки того, что он возможен. Кант считал Французскую революцию таким признаком, указывающим на возможность прихода свободы. Совершилось нечто немыслимое дотоле: целый народ бесстрашно заявил о свободе и равенстве граждан. Еще более важным Кант считал то, что реальность - зачастую кровавая - событий, происходивших на улицах Парижа, встретила глубокое сочувствие наблюдателей всей Европы: Революция духовно богатого народа, происходящая в эти дни на наших глазах, победит ли она или потерпит поражение, будет ли она полна горем и зверствами до такой степени, что благоразумный человек, даже если бы он мог надеяться на ее счастливый исход во второй раз, все же никогда бы не решился на повторение подобного эксперимента такой ценой, - эта революция, говорю я, находит в сердцах всех зрителей (не вовлеченных в игру) равный их сокровенному желанию отклик, граничащий с энтузиазмом, уже одно выражение которого связано с опасностью и который не может иметь никакой другой причины, кроме морального начала в человечестве.

Иммануил Кант сделал весомый вклад в развитие философии и этики. Развив вопрос ума и нравственности, он отделил теоретический аспект — душа человека, Бог и свобода, и практический аспект с основным вопросом «что делать человеку». При этом отмечал, что практический разум шире, чем теоретический и более важный, чем первый.

Под понятием категорический императив имеется в виду моральное воззрение, которое обязано быть первостепенной директивой поведения лица, универсальным моральным законом. По мнению философа принципы категоричности являются априорными для человека, однако не врожденными. Сознание независимо от религии, а этика это сфера внутреннего закона. Априорное осознание долга как основа категорического императива. Под проявлением категорического императива можно рассматривать совесть, как конкретизацию императива, понятие долга, как действовать по велению совести.

Формула первая категорического императива трактуется таким образом «Категоричный императив высказывает только про то, что есть обязательным, читай: твори сообразно максиме, ведь она несет в себе силу всесветного положения.». То есть моральное поведение устанавливается не частными, а общественными законами. И является фундаментом тому что, сознание должно быть свободным от индивидуальных желаний, представлять собой общественное сознание.

Так как максима является субъективным законом деятельности, согласованным и определенным каждым субъектом для себя.

Во второй формуле декламируется факт того, что человек должен действовать так, как он относится к людям в своем образе, так и в образе других людей, только не так что б потом использовать, а как к цели.

Особенно эту форму Кант выделил между остальных, при этом придал второму императиву частного сверх важного значения. Согласно автору никто не в праве относиться к особе как к средству при достижении личных планов, ведь сам человек и является целью. Здесь можно подчеркнуть формальность характера первой формулы императива, в отличии от второй, которая есть характеристикой не формы, а социальной значимости, содержания, нравственности.

В третей формуле заявляется свободная воля личности, которая есть фундаментом универсальный законов. То есть правило свободы любого индивидуума как воли личными максимумами, который в свою очередь устанавливают всемирные положения, и действительно подходит для категорического императива согласно тому, и из-за этого понятия всемирного законодательства он не базируется ни на каких интересах, что приводит к тому что только один из императивов абсолютным.

Доказывая третью формулу императива, Кант объясняет что понимание того, что субъект личным долгом объединен с законом, и не было предположений, что это подчинение только личному, при этом всемирному законодательству и человек должен творить действия, которые будут соответствовать его внутренней воле.

Последняя формула выражает поведение человека как участника социума, гражданина, без проблем подчиняется одобренным в обществе законам, ведь человек является одним из объектов принимавших или утверждающих их.

Утверждение и принятие является актом трансцендентальной власти над собой, не как действие которые можно обосновать психологически, а социальное.

Признание позитивного права, возникающего по воле законодателя довольно кардинально отличает Канта от сторонников классической теории естественного права. Одним из примечательных заключений Кант изображает свободу, а именно как талант человека выбирать только то, что разум оценивает как добро.

Свободная воля — добрая воля. Категоричное умозаключение осмысливает высказывание Канта о том что свободная воля и воля, которая подчиненная моральным принципам являются одним и тем же. Более влиятельным и практическим с методологической точки зрения, является то, что Кант придал категорическому императиву не только нужный формализм, но и необходимые ограничения, и даже возражения. Принимаются вторая и третья формулы закона. Человек не должен быть рассмотрен как средство, ведь он является целью, для других и в первую очередь для себя. Также лицо должно подчиняться только тем установкам, законам, которые были приняты с его прямым или опосредованным согласием.

Категорический императив похож и довольно близок к канону веры: общество, где нравственность превосходит другим аспектам является высшей стадией развития человечества. Также в своих рассуждениях Кант касается идей вечного мира, где за основу получен правовой запрет и экономическая нецелесообразность войны.

Подытоживая можно сказать, про то что сам императив один, выраженный в трех формулах : первая формула универсализации, вторая персонализации, а третья автономии. То есть совершать такие действия, которые с твоего желания станут общественным общим законом. Относиться к остальным людям как к цели, а не как к средству, и они будут делать так же.

Кант строго придерживался своего категорического императива. На что указывает факт записанный биографом Канта Васианським о том, что к умирающему Канту приходил врач, но все ровно принимал врача стоя, ели стоял на ногах и говорил невнятные слова, тогда когда врач пытался его усадить что б провести осмотр, доктор не понимал больного, ни его намерений, а Имануил повторял какие то отдельное слово, потом Васианский объяснил доктору что Кант не сядет гость. Можно подумать что это очень странно, но надо понять что даже при смерти Имануил не забывал о чувстве принадлежности к человечеству.

Сам Кант является примером своего правила, ведь всю жизнь он придерживался категорического императива, и требовал этого от других. Одним из его утверждений является то что этика — это философия убеждения.

КАТЕГОРИЧЕСКИЙ ИМПЕРАТИВ –в этике Канта синоним морального императива, обозначение нравственной нормы как формально независимой в своих основаниях от каких бы то ни было фактических условий человеческого воления и потому безусловно обязательной к исполнению при любом составе наших фактических целей. Ему противоположен гипотетический императив как условная форма воления, при которой нравственная обязательность данного действия основана на предпосылке фактического или возможного желания субъекта. В отличие от гипотетического императива категорический императив выражает чистое нормотворчество морального разума. Критерий законности желания состоит поэтому в возможности для этого желания стать необходимым принципом воли вообще и ни в чем более: должно быть возможно желать субъективного принципа своей воли как закона всякой воли разумного существа. Этический формализм Канта состоит в акценте на форме воления; «формулой» же этой приемлемой формы воления является именно категорический императив, но не закон морали. Категорический императив запрещает ставить ценность воления в зависимость от его содержания, но тем самым отнюдь еще не ставит воления в зависимость от его же собственной формы: воля, подчиняющаяся категорическому императиву, подчиняется разуму, но не предмету; воля, форма ценностного определения которой описывается категорическим императивом, нравственна при любом конкретном содержании. Воля же, определение ценности которой обусловлено ее содержанием, при любом содержании своем во всяком случае внеморальна: ценность, движущая ею, не есть моральная ценность. Таков пафос кантианского формализма.

Т.о., место субъективной цели (при всей антропологической ее значимости) в этике заступает объективная цель, ценная не по личной прихоти полагающего ее, но совершенно независимо от содержания любого произвола – цель, метафизически самобытная и потому ценная сама по себе. Такова, по крайней мере, цель сохранения самого субъекта всех целей – человека в его всеобщем, или родовом бытии, как человечества в человеке. Эта разумная природа человечества и всякого вообще разумного живого есть цель сама по себе. Поэтому формальное качество всякой нравственной воли должно быть таково, чтобы в этой воле всегда и необходимо полагалась ценность разумной человечности как цель самой этой воли и условие принятия всех прочих целей, которые в отличие от этой цели приходится признать лишь субъективными. Итак, содержание или материя нравственного целеполагания определяется из соотнесения реального целеполагания с его модальной формой. Это подведение есть суждение, и потому нравственная действительность воли опосредуется моральной способностью суждения. Формальный принцип этой способности, определяющий отношение ее субъекта к нравственной форме воли (к категорическому императиву), дает завершающее определение нравственной воли, в котором признается компетенция субъекта повиноваться лишь тому, что он сам свободно признал за чистую ценность (не иметь иных законов личной воли, кроме удостоверяемых судом совести); этический закон с такой позиции предстает как категорический императив автономии (см. Автономия и гетерономия ) Формулировки категорического императива: «Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства» (Кант. Соч. в 6 т., т. 4, ч. 1. М., 1965, с. 347). «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству» (там же, с. 270); каждый должен относиться к самому себе и к другому в соответствии с «идеей человечества как цели самой по себе» (там же). Для совершенной в добродетели воли категорический императив, по признанию самого Канта, силы не имеет: из нормы воли он превращается в описание естественной для нее формы воления. См. лит. к ст. «Критика практического разума» .

Но и личности следует быть такой, чтобы не поддаваться подавлению и тем более не соглашаться на него. Не позволять обращаться с собой, как с вещью, и не допускать в отношении себя какого бы то ни было произвола.

Такова одна из основных моральных обязанностей человека, сформулированных Иммануилом Кантом. Другой стороной этого требования является запрет на отношение к другим, как к вещи, т.е. использование их в качестве средства для достижения своих частных целей. «Безоговорочное отвержение рабства и беспощадное осуждение продажно-рабского образа мысли» утверждаются Кантом на основе учения о категорическом императиве - основополагающем принципе нравственности, нравственном законе.

Кант создал одно из наиболее проработанных деонтологических* учений о морали. В нем мораль предстает как опыт долженствования.

Человек по-разному побуждается к поступкам. Он может побуждаться в своей воле субъективно, т.е. произвольно выбирать правила совершения поступков, или объективно - с помощью разума. Субъективные правила воления Кант называет максимами, объективные - императивами.

Все императивы выражаются через долженствование. Однако характер их воления может быть разным. Совершение одних поступков необходимо ради достижения определенного практического результата; совершение других ценно и важно само по себе, безотносительно к какой- либо практической цели. Первый тип императивов Кант называет гипотетическими . Это императивы умения (указывающие, что надо сделать, чтобы достичь определенной цели) и благоразумия (указывающие, к каким целям надо стремиться, чтобы стать счастливым) . Императивы такого рода зависят от преходящих внешних или внутренних обстоятельств.

Второй тип представлен одним императивом - категорическим. Особенность категорического императива заключается в том, что он не ориентирует на какую-либо цель, но требует определенного рода поведения как ценного самого по себе. Категорический императив ничего не говорит о содержании поступка или его следствиях; он не говорит, к чему стремиться и что делать. Предмет категорического императива - принципы, обусловливающие поступок; он указывает, как надо делать и из чего при этом исходить. Это и есть моральный закон.

Первый практический принцип гласит: «Поступай только согласно такой максиме, относительно которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом» . В этом принципе находит отражение надситуативный и надличностный характер нравственного воления, в чем заключается его универсальность, или всеобщность. Поступая определенным образом в отношении конкретного лица человек как бы предполагает, что он поступил бы таким же образом в отношении любого другого лица и в отношении него любому другому лицу следовало бы поступить так же.

Второй практический принцип гласит: «Поступай так, чтобы ты всегда использовал человечество и в своем лице, и в лице всякого другого человека также как цель, но никогда - только как средство» . Человек не может утверждать в качестве всеобщих какие угодно правила. По- лагание правила как всеобщего должно одновременно соотноситься с целью самой по себе. Такой целью является человек. Из этого принципа следует недопустимость утилизации кого-либо, точно так же, как недопустимость утилизации самого себя. Второй принцип категорического императива по-своему ограничивает первый принцип: всеобщность оказывается не единственным качеством моральности поступка. Моральный поступок еще и содержательно определен: он должен быть ориентирован на человека как такового безотносительно к каким-либо внешним обстоятельствам или характеристикам.

Третий практический принцип задает характер категорического веления. Утверждая некую максиму в качестве всеобщей, человек полагает ее как органичную часть «всеобщего законодательства» и тем самым выступает в качестве законодателя. Но, задавая закон, человек и подчиняется закону. Посредством третьего практического принципа Кант, не давая его строгой формулы, утверждает, что воля «должна быть не просто подчинена закону, а подчинена ему так, чтобы она рассматривалась также как самой себе законодательствующая и именно лишь поэтому как подчиненная закону (творцом которого она может считать самое себя)» .

Существенным моментом третьего практического принципа категорического императива является то, что он отражает автономию воли нравственного субъекта. Как и идея цели самой по себе, идея автономии воли содержится в представлении о безусловности долженствования. По замечанию Канта, многие мыслители связывали моральное долженствование с законом, но эта мысль не доводилась до положения, что это - закон, который человек устанавливает для себя сам, но устанавливает как всеобщий закон. Канту, можно сказать, принадлежит заслуга введения этого важного этического понятия - «принцип автономии воли», который он противопоставляет принципу гетерономии*. Принцип автономии доброй воли в наиболее абстрактной форме представляет традиционную для моральной философии идею незаинтересованности морального мотива, или бескорыстия.

Итак, долг, по Канту, это «практически безусловная необходимость поступка» . Поступок из долга безотносителен к конкретным обстоятельствам его совершения - он не выводится из опыта и не оправдывается опытом. Это действие не ради пользы и не из симпатии. Поступок из долга совершается не ради некой цели, которая посредством него достигается, а ради самого долга. Лишь совершение поступка из долга придает поступку нравственное достоинство.

Различные действия людей по-разному относятся к долгу. Некоторые действия могут быть хорошими, т.е. быть положительно значимыми для человека, полезными, но при этом не соответствовать долгу. Например, для действующего лица полезны, но противоречат долгу эгоистические действия, в которых интересы лица ставятся безусловно выше интересов других лиц. Есть действия, которые внешне соответствуют долгу, но не являются нравственными по существу; так, люди из корысти могут совершать действия, сообразные долгу. Наконец, люди могут совершать действия, сообразные с долгом, но не из долга, а из склонности и благорасположения. Такие поступки, говорит Кант, заслуживают похвалы и поощрения, но не нравственного одобрения. Лишь совершение поступка из долга придает поступку нравственное достоинство.

Моральный закон - единственный фактор, определяющий нравственную волю извне, уважение к закону и предопределяющий поступки человека, соответствующие долгу. Поэтому исполнение долга всегда предпочитается следованию каким-либо склонностям. Моральную ценность поступка определяет само по себе стремление исполнить закон, а не полученный результат.

Противопоставление долга и склонности - одна из характерных черт кантовской этики. Под склонностью Кант понимал любые влечения и порывы, которые отвечают потребностям, материальным интересам или душевному настрою человека. Даже благодеяние, оказанное только из симпатии, участливости или благорасположения, хотя и полезно благодетельствуемому, мало свидетельствует о моральности благодетеля. Совершение благодеяния есть долг, поэтому моральность человека, оказывающего благодеяния, определяется, по Канту, не самим фактом благодеяния, а тем, руководствуется ли он долгом.

Этот вывод может показаться странным с точки зрения практики реальных человеческих отношений. Но для Канта в первую очередь важно показать значимость беспристрастности и объективности морального мотива.

Как можно видеть, Кант в трактовке моральной императивности отвлекается от той стороны морали, которая представлена через общественную организацию, социальные институты, коммуникативные механизмы упорядочения поведения, и полностью переносит внимание на человека. Кант как будто бы говорит о том, что представляет собой моральный закон. Но по сути его речь не о «моральном законодательстве», не о правилах поведения, а о том, каким должен быть человек, чтобы моральное законодательство заработало. Человек должен быть неподневольным, способным мыслить неподражательно и принимать самостоятельные, ответственные решения. Как разумный и свободный субъект человек принадлежит не «земному», «материальному» миру явлений, где царит физическая причинность, а миру умопостигаемому, или «ноуменальному» - миру чистых смыслов.

В такой абстрактной форме Кант передал одну из наиболее важных и сложных для понимания характеристик морали, а именно, ту, что в морали (посредством морали) человек, будучи членом различных общественных объединений, включенным в социальные связи и зависимости, руководствуется собственным мнением. Это мнение принципиально - оно не подвержено переменам настроений, предпочтений, интересов; оно универсализуемо - высказывается в предположении, что может быть принято любым разумным существом в аналогичной ситуации. Не авторитет, не корысть, не нужда, а свободно принятые принципы становятся определяющим фактором решений и действий. Сообразно с этими принципами человек судит о себе и о других.